Загадка Печорина 1

Владислав Аменицкий
13/04/2018 13:30

Часть первая

Один из величайших поэтов XIX века, изумительный прозаик, написавший сногсшибательный роман… Кто он? Как он жил, о чем мечтал, что для него было священным, а что презренным?

Как часто при упоминании Лермонтова и Печорина биографы и современники произносят слово «загадка»… Лермонтов представляется им таинственным, он действует на нервы и обескураживает. Но еще более загадочным и малоприятным кажется им (и нам) всем известный Печорин.
 

Он равнодушен и пылок, пошл и талантлив, жить не может без дам, но при этом отчаянно презирает их. Он интригует, соблазняет, резонерствует, любит себя до изнеможения и посему придумывает себе сомнительные (хотя и весьма романтические), оправдания, доводит простодушных барышень до нервного срыва, умыкает диких чеченок, устраивает пошлые романы на водах и наконец, безжалостно убивает юного мальчика за то, что этот мальчик посмел ему подражать. Одним словом, он чем-то даже напоминает героя Зощенко, у которого «грудь с напружкой семьдесят пять сантиметров», а в голове одна мысль: «Женщина играет некоторую роль в личной жизни». При этом он храбр как лев, чертовски привлекателен, занимается самопознанием, спортивен и весьма демоничен.

И вот, когда мы дочитываем до конца знаменитого «Героя нашего времени», у нас возникает закономерный вопрос: похож ли автор на своего героя и, если да, то чем именно? И если уж Печорин – обобщенный «герой» лермонтовской эпохи, то что из вышеозначенного было свойственно самому Лермонтову, как современнику Печорина и его создателю? Вправду ли женщины играли некоторую роль в его личной жизни? Или даже больше – были рычагом, с помощью которого он переворачивал мир – как Печорин, который всю свою жизнь только тем и занимается, что губит женщин почем зря? Потому что другого занятия у Печорина, в общем-то, нет…

В ранней юности в руки Лермонтова попадают «Письма и дневники лорда Байрона с замечаниями о его жизни Томаса Мура». Он зачитывается откровениями поэта, воина и демонической личности (вот уж кто герой своего времени!). Среди прочего Байрон пишет: «В последнее время много думал о Мэри Дафф. Не странно ли, что я так преданно, так безраздельно любил эту девочку в том возрасте, когда не мог ощущать страсти и даже понимать значение этого слова?.. Ни тогда, ни еще годы спустя, я не имел понятия о половом влечении, но мои страдания, моя любовь к этой девочке были так сильны, что я иногда сомневаюсь, бывал ли я после этого действительно влюблен»…

Юный Лермонтов, лелеющий мысль о своем великом предназначении (цыганка на Кавказе нагадала бабушке, что Мишенька будет великим человеком) ищет сходства между английским бардом и собой и находит главное: «Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея 10 лет от роду? – мы были большим семейством на водах кавказских… К моим кузинам приходила одна дама с дочерью, девочкой лет девяти… Я тогда ни об чем еще не имел понятия, тем не менее это была страсть сильная, хотя ребяческая; это была истинная любовь; с тех пор я еще не любил так…» Повторение почти дословное, радость открытия небывалая: вот оно, родство романтических душ!

А если уж душа романтическая, то и любовь, следующая по пятам за детской, должна быть кровавой, изменившей и привиденческой, в духе английских рассказов о призраках и мертвецах:

Воспоминанье о былом,

Как тень, в кровавой пелене,

Спешит указывать перстом

На то, что было мило мне…

И там скелеты прошлых лет

Стоят унылою толпой;

Меж ними есть один скелет —

Он обладал моей душой.
 

Думается, что едва ли хорошенькая Анюта Столыпина, предмет страсти юного Лермонтова и, как уже понятно, героиня этого стихотворного опуса под названием «Ночь», обрадовалась сравнению со скелетом, да еще и «обладавшим душой» автора!
 

Впрочем, мы не знаем, попало ли в ее руки это элегическое послание. Зато мы знаем другое: когда в «Герое нашего времени» доктор Вернер приходит к Печорину со свежими сплетнями об отдыхающих на водах, среди прочих он называет некую блондинку с родинкой на правой щеке. Это Вера, бывшая (и, соответственно, будущая) возлюбленная Печорина. Затаенная реакция нашего героя такая: «Когда он ушел, то ужасная грусть стеснила мое сердце. Судьба ли нас свела опять на Кавказе, или она нарочно сюда приехала, зная, что меня встретит?.. и как мы встретимся?.. и потом, она ли это?.. Мои предчувствия меня никогда не обманывали. Нет в мире человека, над которым прошедшее приобретало бы такую власть, как надо мною: всякое напоминание о минувшей печали или радости болезненно ударяет в мою душу и извлекает из нее все те же звуки... Я глупо создан: ничего не забываю, - ничего!» Если вычесть отсюда небольшую дозу иронии и попытку замаскировать «скелеты прошлых лет» прозаизмами, то можно заметить, что суть переживания все та же.


 

0 view 579
Оставить комментарии
X
отменить
оставить отзыв
Оцените статью: