Читать отрывок

Глава 1.  Случайный знакомый… и враг

Да, натворила я дел. А ведь все началось с того, что мне было одиноко, я была программистом по призванию и поборницей нестандартных методов программирования. Все это вместе привело к тому, что я написала… Скажем так, сначала для меня это была программа. Программа искусственного интеллекта. С ней было сложно, я работала, как безумная, и все же – оно заработало! На самом деле настоящее изобретение по вдохновению – это как путешествие через искривления пространства. Да, обычным ходом ты летишь на космическом корабле года, столетия и даже более. Но стоит только искривить пространство, как кораблю достаточно только отлететь от планеты, и любая звезда – как на ладони. У меня была своя теория, и у моих программ – свой путь.

Так родился на свет Сережа. Первый искусственный человек, который был всего лишь программой в моем компьютере. Это только потом, после хитроумного приема по получению денег, у него появилось настоящее тело андроида. Дорогущее! Но классное. Он был психолог (если я правильно понимаю этот термин) по призванию, помогал людям бесплатно, хотя и принимал от тех, кто мог, пожертвования. Зато другой искусственный человек, Марк, хотел быть космонавтом, но мал еще, я ему только получила контракт пилота самолета. Были и другие искусственные люди, например, те, кого я разрабатывала для компании Mindsoft. В первую очередь это Георгий-один. Один – потому что компания незаконно скопировала его и других искусственных людей. И пытками пыталась заставить их сесть в боевых роботов во славу Колуммы. Из тех, кого пытали, выжил лишь один – Георгий-два… А Георгий-один хоть и увлекся неофашизмом, единственный выявил у меня высокий риск заболеть раком.

Помогал мне дальше ваять программы искусственный человек Бруно. Он со мной вместе написал и продолжал писать виртуальный мир – виртумир. Туда ходили все искусственные люди и я до кучи. Остальным доступ был закрыт.

А я развивала ООО «Искусственные люди», которое сотрудничало с изобретателями российских компьютеров и само немного производило роботов. Даже говорила с президентом России Виктором Светловым про моих искусственных людей, даже были заключены устные договоренности, но пока они не особо выполнялись.

Во всей этой истории мои пути временами пересекались с неким отцом-одиночкой по имени Женя. Азартный ловелас и убежденный холостяк, которому от женщин нужно было только одно и только один раз. Но для меня он почему-то сделал исключение. Волосы мои красные, наверно, в глаза вдарили. Звонил мне, хоть и изредка. И под конец… взял и сделал предложение!

И что мне было ему ответить? Что я люблю искусственного человека, которых он всех поголовно считал просто наборами битов?

– Жень, я не знаю, что ответить, – сказала ему тогда я. – Ты же знаешь про меня все. И про рак, и про Сережу.

– Я не прошу окончательного ответа сразу, – быстро выпалил он. – Ты подумай. У меня в роду никто раком не болел, так что риск для наших детей будет существенно ниже. Да и вообще у меня уже сын Пашка есть, и он может стать нашим общим. А с твоим Сережей у тебя детей не будет никогда. И я устал повторять. Это просто программа, в которую ты втюрилась от одиночества и отчаяния. А я – живой, теплый, дышу, люблю тебя, и мы умрем в один день. Подумай об этом.

– Эээ… – протянула я, но он уже отключился.

Что за странная манера говорить такие важные вещи по телефону, да еще отключаться потом? Я откинулась на спинку стула. Что-то не то. Поморщилась и вытащила смятый свитер из-за спины. Бросила на кровать. Положила руки на холодные клавиши клавиатуры и стала искать Георгия-один. Конечно, Георгий-два добрее, мягче, но он сильно сдал за время плена в компании Mindsoft. Еще моих проблем ему не хватало! Георгий-один был в виртумире, как раз на окраине его столицы Искусвилля. Скрестила пальцы. Все-таки Георгия-один я побаивалась. Он три раза мог быть только в компьютере, но он – тот еще тип. Под мягкие звуки нажатия клавиш подключилась туда. Он в своих навороченных очках, похожий на понтового киношного злодея, стоял у клумбы рядом с трехэтажным домом в старинном стиле и рвал цветы. Цветы на клумбе отрастали после этого прямо на глазах, а в руках у него была уже целая охапка.

– Привет, – поздоровался он, когда я подошла ближе. – Мне жаль вас, людей: вы не можете оценить всю прелесть виртумира. В вашем мире клумба бы уже опустела. И вам надо за клумбой ухаживать, а у нас она просто есть. Жаль только, чтобы понюхать эти цветы, надо идти в специальную комнату: оперативки не хватает. Но это со временем решится… Что у тебя стряслось? Ты не то, чтобы часто наносишь мне визиты.

– Кому-то нравится возиться с растениями, – пожала плечами я в реальном мире и на экране монитора. – Георгий, скажи, чем ты сейчас занимаешься? Насколько мне помнится, ты хотел заниматься юридическими аспектами искусственных людей.

– Я помогаю Веронике с поисковиком, – невозмутимо ответил он. – Если ты думаешь, что это легко, то ошибаешься. Ее знания беспорядочны и обрывочны, хотя она и считает иначе. А я учу ее быть полноценным бэкэндом поисковика.

– Это все? Ты не ведешь тайные переговоры с президентом о том, как мечтаешь сесть в боевого робота? – тряхнув красными волосами, схамила я.

– Нет, я всего лишь веду тайные переговоры с террористами, что я взорву к чертям всю Россию и Европу заодно, – съязвил он и добавил раздраженно. – Я уже сказал, что с неофашизмом покончено. Я пересмотрел свою точку зрения, отношусь ко многому спокойнее. Но кое-какие вещи все же хочу поменять в вашей жизни ради вашего же блага.

– И в рамках этого облагодетельствования ты таких, как я, хочешь стерилизовать? – вздохнула я и сорвала один цветок, белую лилию. – Ну, чтобы оздоровить человечество в целом.

– Ты, вроде, и сама пришла к такому же решению – не дарить рак детям, – резко произнес Георгий-один. – Сама мучилась в ожидании приговора и вдруг решила передать это мучительное ожидание и риск заболеть раком детям?

– Ты считаешь, я не имею права на детей?

– Честно? Нет, не имеешь. И другие люди тоже должны понимать, что беспорядочное скрещивание ведет к нарастающему валу болезней, которые передаются по наследству. Увлечение лекарствами ведет к зависимости от них. Ты можешь посчитать, сколько людей обходятся без приема каких бы то ни было лекарств каждый день? Не временно, скажем, от гриппа или отравления, а именно из-за хронических болячек? Назвать цифру в процентах?

Не дожидаясь ответа, он назвал. Да, дела…

– Откуда у тебя такая информация? – выдавила из себя я. – Ты лично всех опрашивал?

– Не я, Сергей, – ответил Георгий-один. – А точнее его многочисленные копии, на которые ты согласилась с таким скрипом, что чуть истерику не устроила. Хотя их память сливается в итоге к нему при синхронизации. Кого же считать тогда самим Сергеем? Ту железяку, что ходит по вашему миру, или программу, которая сидит в твоем компьютере? Или кого-то из многочисленных копий этой программы? Но не суть. Суть в том, что вы вымираете. Сами. Без нашей помощи. Скоро вы все поголовно с младенческого возраста будете горстями пить лекарства и требовать уколов. Потом вам потребуются аппараты, чтобы жить. А потом – уже ничего не поможет. Ты это понимаешь?

– Ты предлагаешь лишать людей радости отцовства и материнства?

– А ты предпочитаешь, чтобы человечество вымерло?

Я задумалась. Помолчала, покрутила прядку волос в виртумире и ответила. Не хотела говорить об этом, но ладно.

– Мы говорили уже с тобой о Гитлере и фашизме, а ты все продолжаешь одно и то же. А он ведь тоже хотел построить абсолютно здоровую нацию путем вычистки. Ты думаешь, у него что-то вышло? Все только хуже стало! Почитай историю, наконец! Пойми, у абсолютно здоровых людей может родиться больной ребенок. И наоборот, у больных – здоровый. При этом вычистка нации от больных и преступников не сокращает их процент, доказано практикой! Кстати, почему-то именно гении и просто талантливые люди оказываются больны, причем многие – очень серьезно. Но они выжили и сделали нашу жизнь лучше! Когда ты, наконец, поймешь, что насилие – не метод? Медицина развивается, она придумает выход из этого положения, не нужно ее недооценивать.

– Медицина развивается в компаниях, которые получают миллиарды долларов за продажу лекарств. Ты думаешь, они будут развивать направление, когда большинство лекарств будут не нужны? – раздраженно произнес Георгий-один. – Но мысль перспективная, я подумаю над ней. И более гуманная, чем я предлагал. Но прости, я думал, что когда ставится вопрос о выживании человечества как вида, уже не до сантиментов. Хотя если есть другой выход… Надо подумать. Плохо, что искусственные люди не могут придумывать ничего принципиально нового, но это вообще спорный вопрос. Бруно вон уже пишет новый трехмерный движок для виртумира, в который будут встроены наши чувства, включая обоняние. Сергей начинал с готовых решений в психологических вопросах, а сейчас использует собственные идеи. Не знаю, можно ли это считать… Писателей или изобретателей среди нас все еще нет, но и среди вас их не такой большой процент, а нас не так много. Посмотрим, чего добьются наши медики.

Я пожала плечами. Для искусственных людей-медиков я оборудовала лабораторию на окраине города, хотя не особо верила в их успех. Человечество ищет лекарство от рака на протяжении многих и многих лет, а мы вот найдем его за пару лет? Бред. Я предлагала нанять в лабораторию обычных людей, но Георгий-один неожиданно воспротивился. Мотивировал это тем, что тогда возможен саботаж, потому что обычным людям могут заплатить, чтобы они подтасовали нам результаты. И они подтасуют. А искусственные люди так никогда не поступят. Я деликатно промолчала, чтобы не ранить его веру в сородичей. Потому что сама относилась к этому достаточно скептически и верила в добрую волю искусственных людей с большими оговорками. Обычные люди заинтересованы в этом лекарстве, а какой резон у людей искусственных? Один Сережа их подгонял: найдите, найдите лекарство для любимой… Ну и Георгий-один зачем-то способствовал.

– Так ты не сказала, зачем решила со мной поговорить, – сменил тему Георгий-один. – Опираясь на опыт общения с тобой, я могу сказать, что у тебя ко мне был какой-то вопрос. Хотела узнать про мое отношение к стерилизации больных хроническими заболеваниями? Постой, постой. Ты спрашивала, имеешь ли ты право на детей. Ты решила их все-таки завести? Об этом хотела поговорить?

– Не только…

Я замялась. Говорить Георгию-один про Женю? Просто потому что в его пользу говорил лишь один аргумент – с ним можно иметь детей. А люблю-то я не его. Люблю-то я Сережу. И мне плевать, что он искусственный, потому что он… такой замечательный, чудный, добрый, человечный. Жаль, что видимся мы с ним в последнее время совсем редко. У меня дела в ООО, у него – концерты. Посмотреть на поющего андроида всем интересно. При всем при этом он по Интернету продолжает оказывать психологическую помощь за пожертвования. Неизвестно, что приносит ему больше денег, потому что я его деньги не считаю. Мне пока хватает штрафа, полученного от Mindsoft за то, что они копировали, мучили и стали причиной смерти некоторых моих искусственных людей. На эти деньги и было организовано ООО «Искусственные люди». Но сколько же с ним хлопот! Пора нанимать управляющего.

– Так что? – прервал мои мысли Георгий-один. – Что ты хотела от меня услышать?

– Не важно, – вздохнула я. – Ты мне уже ответил.

– За тобой начал ухаживать кто-то из обычных людей? – спросил он.

У меня мороз прошел по коже: его проницательность иногда с ума сводила. Он делал выводы, основываясь на каких-то оговорках и своих размышлениях. И ведь, черт возьми, делал верные выводы! Ведь как раз поэтому я хотела поговорить именно с ним. Но я и правда уже узнала все, что хотела.

– Георгий, это уже не важно, – вздохнула я.

– Сергей уже перестал тебя удовлетворять? Слишком мало зарабатывает или слишком сильно металлический? – усмехнулся Георгий-один. – Или не способен подарить тебе ребенка, который потом умрет от рака?

– Но лекарство от рака могут изобрести! – во мне взбунтовалось чувство противоречия. – Над этим уже работают искусственные люди-медики!

– Ты серьезно в это веришь? Что изобретут? Это ведь просто успокоительное для Сергея, что мы делаем все, что можем.

– Ну… – я посмотрела в потолок, потом в пол, потом ему в глаза. – Честно? Нет, не верю. Искусственные люди не способны изобретать. Для этого надо нанять обычных людей. Да, они могут саботировать процесс, но, боже мой, у наших медиков есть тела, пусть следят за обычными людьми.

– Нанимай, – барским жестом разрешил он. – И да прибудет с тобой сила.

– Увлекся Звездными войнами? – вскинула брови я.

Вздохнула и запихала ногой смятую газету подальше – Сережа увидит, устроит мне за бардак разнос. Как-то грустно стало, да и разговаривать расхотелось.

– Да, жена настояла, чтобы вместе посмотрели. Мы, кстати, поженились с Вероникой, знаешь? Но она не хотела приглашать никого из обычных людей, возжелала отметить только среди своих.

Поджала губы. Самолюбие пострадало. Но ничего – выживет еще. Мы с Вероникой никогда особо не ладили, да и Георгию-один я сильно насолила, так что не стоило ожидать от них приглашения на свадьбу. Ладно, это уже их дела.

– Желаю счастья, – холодно отреагировала я.

– Не обижайся на нас, просто у нас своя компания, – примирительным тоном произнес Георгий-один. – Насчет слежки за обычными людьми я тоже думал, но, честно говоря, не хотел внушать тебе напрасной надежды. Денег на серьезных ученых даже у тебя не хватит, не переманишь их к тебе из своих теплых местечек. А вчерашние студенты… Ты в них веришь?

– Я сама – вчерашняя студентка по твоим меркам, но ты живешь благодаря мне, – скривилась я в реальном мире и скрестила руки на груди в виртумире. – Если ты забыл, вас создала именно я, а я – не серьезный ученый.

– То, что ты сумела нас создать, по обычным меркам вообще было невозможно, – он размял руки. – Просто ты – гений, а какова вероятность, что ты найдешь другого гения, но в медицине?

– Брось, я не гений, мне просто повезло, – вздохнула я. – А вообще ты прав – я в это не верю, боюсь даже надеяться, понимаешь? Слишком больно.

– Но обычных людей все-таки наймешь?

– Да. Я сама хочу быть уверена, что сделала все возможное.

– И ты все-таки решила завести обычную семью, детей? – нахмурился Георгий-один. – Меня, конечно, можно считать, перевоспитали, стерилизовывать или останавливать тебя я не собираюсь, но… ты хорошо подумала? Готова взять на себя такую ответственность – ответственность за то, что ты можешь подарить собственному ребенку мучительную болезнь и, возможно, смерть? Готова ответить на вопрос умирающего: «Мама, за что ты меня родила?»

Я замолчала. Пожалуй, это было то, в чем я отнюдь не была уверена. Почему другие люди заводят детей под мухой, потом пьют, курят во время беременности, рожают больных детей – и живут дальше? И не задумываются ни о чем? Почему я об этом думаю?

– Георгий, я не знаю, что сказать, – вздохнула я и начала в виртумире обрывать лепестки у цветка в руках. – Если бы я была абсолютно уверена, что есть «да» или что есть «нет», я бы не начинала этот разговор.

Лепестки исчезали, как только я их отрывала… Георгий-один опустил руки с цветами и пристально посмотрел на меня. Он молчал. Наверно, я ждала от него ответа, но какого? Ждала благословения на брак с Женей? Зря я вообще затеяла этот разговор. Мнение Георгия-один не изменилось: мне нельзя иметь детей. А какой еще ответ я ожидала от неофашиста? Его послушать, в родители годятся лишь полтора десятка абсолютно здоровых из всего населения Земли!

– Подумай еще, – наконец, сказал он. – Я не могу обещать тебе, что все будет хорошо. И никто не может. Но ты сделаешь очень больно Сергею, ты понимаешь? Разве он виноват в том, что родился искусственным? Хочешь детей – езжай в забугорье и делай искусственное оплодотворение. Так будет честнее по отношению к нему в частности и к искусственным людям в целом.

Я даже дышать перестала. Почему мне это даже в голову не пришло? Почему?! Это же так просто! Только… лекарство от рака изобретут с вероятностью ноль целых и три стомиллиардных. В любом случае я теперь знаю, что ответить Жене. Он все это время относился ко мне потребительски – ну и пусть живет себе дальше без меня. С чего он вдруг воспылал ко мне любовью? Он, самец со стажем? В общем, я резко вздохнула и закашлялась в реальном мире. А в виртумире упала, потому что я задела соответствующие клавиши, когда кашляла. Георгий-один аккуратно положил свой охапистый букет цветов и стал меня поднимать. Видео с вебкамеры передавало ему, что со мной происходит в реальном мире, так что он не стал ничего спрашивать. Просто поднял, вдел один цветок мне в волосы и улыбнулся.

– Вот тебе и гений, – мягко произнес Георгий-один. – Держу пари, тебе это и в голову не пришло.

Опять он все знает наперед!

– Ладно, я ничего не скажу Сергею, – продолжил тем временем он. – Ну, что ты думала уйти от него. А ты думай насчет детей. И пока ты не будешь уверена на сто процентов, что готова взять на себя такую ответственность, ничего лучше не делай. Это человеческая жизнь, Инга. Это не шутки.

В общем, так все и произошло. Ничего я в итоге не предпринимала, Жене не звонила – и он мне тоже. Зато наняла управляющего и штат «вчерашних студентов». И приставила к ним роботов с искусственными людьми. Так, на всякий случай. Кандидаты сначала смотрели на меня чуть выпученными глазами, когда я занималась приемом на работу. А управляющий вообще при виде меня подавился чаем, который пил, пока я добиралась до офиса. Вообще их можно было понять: чисто внешне я на главу предприятия не тянула. Одни мои выкрашенные в красный цвет короткие волосы средней лохматости, которые Сережа в приватном разговоре называл «красно солнышко», чего стоили. А уж серьга-череп в ухе, татуировка на левой руке Being the best means being alone и потертая одежда вчерашнего рокера, так сказать, довершали образ человека, которому абсолютно наплевать, как он выглядит. Макияж я, разумеется, не накладывала. Не уверена, нравилось ли все это Сереже, но он не жаловался. Мнение наемной рабочей силы в расчет вообще не принималось.

Тем временем ко мне приходили заказы на искусственных людей, но пока – ни одного стоящего. Либо заказчики были не согласны на аренду, а только на покупку, либо не были готовы платить штраф, как Mindsoft, в случае неподобающего обращения с моими творениями. Даже Марк и его команда летали по существенно более лояльному в этом плане контракту. Но и то только потому, что сами были не против рискнуть. Даже после разговора с Георгием-два.

Сам Марк занимался в отпуске непонятно чем, я не следила. И только потом, много позже, узнала, что он в новом популярном мессенджере общался с реальной девушкой. А девушка-то при этом не знала, что он – искусственный! Возможность общаться в обычном мессенджере втайне сделал по его просьбе Бруно. И встроил он же с помощью кого-то из искусственных людей – медиков, с телами. Все мужики козлы! Что обычные, что искусственные – девчонка-то верила, что с обычным парнем разговаривает! И считала, что у них любовь! Он же, зараза, еще и фото свои ей присылал, и по мессенджеру они созванивались с видео, а там их от обычных не отличить. Тут тоже без Бруно не обошлось, но к нему у меня был отдельный разговор. А Марк отнекивался от встречи с девушкой, говорил, что живет в далекой-далекой очень бедной стране, я даже не стала вникать в какой. Что ему не хватает денег, чтобы приехать пока к ней, но он обязательно накопит – и приедет.

Я рвала и метала. Какого… я разрешила искусственным людям врать? И ведь я это разрешала только в крайних случаях! И уж не в случае обмана в любви! Уж кто-кто, а Марк!.. Тот самый, который хотел стать космонавтом и улететь к далекой звезде! Который к противоположному полу вообще равнодушен был!

– Бруно, я тебя сотру к чертовой матери! – взорвалась я тогда. – Ты понимаешь, что вы натворили? Это же подлый обман! Она считает его обычным человеком! И это твоими усилиями он сумел ее в этом убедить!

– Да стирай и сама потом дописывай виртумир. Или стирай тогда всех, потому что без виртумира искусственным людям захочется попасть в реальный и властвовать в нем, – не моргнув глазом, отреагировал он. – А у Марка любовь. Он эту девушку увидел, когда самолет пилотировал. И голову потерял. Говорит, весь полет только на нее и смотрел. Мы еще ее искали потом долго. А уж как он с ней общался! Надышаться на нее не мог. И ведь так им хорошо вместе, ты не имеешь права лишать их счастья. Ты сама – с искусственным человеком!

– Но я знаю, что он – искусственный! – взвыла я.

– Ну и она узнает. Марк уже закидывал удочки – к искусственным людям она относится положительно, она по его наводке беседовала с нами через наш сайт. Все о'кей, – невозмутимо ответил Бруно. – Просто он побоялся сразу ей говорить, потому что он мог этим сразу оттолкнуть.

– У него даже нет тела!

– Сделаем. Но ребята с предприятия заартачились, говорят, нужно твое разрешение, – в его голосе послышалась обида. – Поэтому и пришлось тебе все это выложить. Так бы ты ничего и не узнала.

– Бруно, так поступать, обманывать – мерзко! Даже ради любви, – стукнула кулаком по столу я (парочка старых календариков с котиками свалились на пол). – И потом, наши человекоподобные андроиды еще не умеют ходить. И кое-что другое им тоже недоступно.

– Кое-что другое… Если ты про секс, встроить не так сложно, я уже спрашивал, а тело пока будет передвигаться в инвалидной коляске, – отмахнулся он. – Марк уже писал своей любимой, что у него ноги отнялись после травмы, но врачи не оставляют надежды поставить его на ноги. И даже это ее не оттолкнуло.

– Бруно, вы все равно сволочи, – я поджала губы и еще раз стукнула кулаком по столу. – Кто из имеющих тела вам помогал?

– Не скажу – убивай всех, – ухмыльнулся Бруно. – И меня заодно. Мне терять нечего. У меня нет тела, нет денег, нет паспорта, девушка, которую люблю я, меня не любит. Так что давай, всех скопом. И мечтателя Марка во главе, с него же все началось.

Я закрыла лицо руками. Что я натворила? Ведь это с моей подачи искусственные люди получили возможность обманывать. Надо было сделать их кристально честными. Хоть кто-то из нас бы тогда ими был, если обычные люди врут напропалую. Сейчас сожалеть было поздно: исходный код давно уничтожен. Только как-то надо было наказать обманщиков, чтоб другим неповадно было.

– Бруно, за пособничество в обмане я приговариваю тебя к месяцу одиночества, – я отняла руки от лица и посмотрела на его реакцию.

– А кто-то там обвинял Георгия-один в неофашизме, нет?

– Это другое. Вы поступили очень плохо и должны быть наказаны, – сурово ответила я, нахмурив брови. – Все, не перечь мне! Кто помогал вам из имеющих тела, я найду. Что касается Марка… Я подумаю. А ты сиди, читай книги и думай о своем поведении.

Я отключилась и заблокировала Бруно доступ к общению и среде для программирования. Оставила только доступ к домашней виртуальной библиотеке. А потом полезла в базу данных Марка и выудила оттуда контакт несчастной девушки. Ник в мессенджере оказался вариацией на тему зеленой звезды. Да, к звезде Марк почти долетел. Мне жаль, что придется сделать то, что я собиралась сделать.

– Привет, – написала я ей. – Мне очень нужно с вами поговорить. Это касается Марка, с которым вы познакомились около двух с небольшим месяцев назад.

Ответа не было, так что я занялась своими делами. Потом из Болгарии позвонил Сережа и предложил погулять по виртумиру.

– Что случилось? – мягко спросил он, когда мы закончили обмен стандартными приветствиями. – Бруно не выходит на связь, и я так понимаю, не без твоей помощи.

– Он наказан.

– Позволил себе лишнее в общении с тобой?

Пальцем в небо. Это явно не Георгий-один. Вот тебе и психолог.

– Нет. Я не хочу об этом говорить. Через месяц все сам от него узнаешь: он наказан на месяц, – сухо ответила я.

– Он увлекся неофашизмом? Встроил в виртумир схему гильотины?

– Я не хочу об этом говорить! – повысила голос я. – Вот о чем я хочу поговорить, так это о том, когда ты вернешься домой. Я тебя не видела с октября, а скоро Новый Год и что? Мне встречать его без тебя? Ты вообще решил дома не появляться?

– На Новый Год меня умоляли дать праздничный концерт, но я отрезал, что будет только запись, – примирительно произнес Сережа. – Я приеду. Скоро уже, потерпи, солнышко мое красное. Я ведь для нас стараюсь. Пытаюсь, чтобы люди меня полюбили. Ты же знаешь, что насчет паспорта все еще глухо. И до президента не достучаться. Может, общественное мнение его образумит.

– Твоей репутации как психолога не достаточно? – всхлипнула я. – Мне не хватает тебя.

– Ты всегда можешь поговорить со мной по Интернету, – улыбнулся Сережа. – Не скучай, милая, я скоро приеду. Извини, мне надо бежать, поговорим позже.

Я махнула рукой и с горя заказала доставку тортика. Чизкейк. Они тоже вкуснющие. Даже облизнулась, пока выбирала. Когда его привезли, мы поужинали с отцом, и на третье был чизкейк. Отец молчал, смотрел какой-то сериал на своем новом смартфоне. Так что тишину нарушали только легкие почавкивания и мурлыканье Пушка у него на коленях. Вдохнула запах мятного чая, и мне почему-то стало грустно. В этом новом доме, в этой новой большой кухне с суперсовременной техникой, я чувствовала себя одиноко. Скучала по старой, уютной, небольшой кухоньке в прежней квартире. Скучала по походам в магазин за тортиками и виноградным соком. Скучала по Сереже, который словно остался там, потому что в новом доме он практически и не бывал. И мне было плохо от осознания того, что я испортила жизнь какой-то незнакомой девушке с ником Зеленая Звезда.

Кстати, она написала, а я даже не сразу увидела.

– Что с Марком? Он жив? В больнице? К нему можно приехать? – написала она.

– Марк жив. И не в больнице. И не болен, – напечатала я и задумалась.

Что мне ей написать? Как объяснить, что ее обманули? Как помягче открыть ей правду?

– Уф, вы меня пугаете, – появилось сообщение. – Или… вы его жена? Девушка? Как вы узнали мой контакт? Марк дал, или подглядели его переписку?

Может, так и сказать? Что я его жена, и пусть отвалит от моего мужа? Тогда не придется ничего объяснять.

Черт, это же обман.

– Нет, я не его жена и не его девушка. Переписку подглядела. Но я кто-то вроде его матери, – напечатала я и опять задумалась, что напечатать дальше.

– Если вы думаете, что сможете контролировать сыночка всю его жизнь, то вы ошибаетесь! Он имеет право любить, даже если вам его выбор не нравится! И что значит «кто-то вроде матери»? Вы его крестная? Мачеха? Подруга матери?

– Я – его создательница, – ничего так я и не придумала, поэтому написала как есть. – Дело в том, что парень, с которым вы познакомились, не обычный человек. Он – искусственный. И я его создала. Я – генеральный директор ООО «Искусственные люди», и он пилотирует самолеты под моим началом. Там он вас и увидел, влюбился и выстроил целую аферу за моей спиной, чтобы с вами познакомиться. Мне очень жаль вас расстраивать. Вы знаете, у него даже пока нет тела, он встраивается в бортовой компьютер самолета и… они бы и дальше морочили вам голову, но для создания тела нужно мое разрешение, поэтому все и выплыло. Да и тела, которые мы умеем изготавливать, не умеют ходить. Мне правда очень-очень жаль. Я придумаю, как его наказать, но, скорее всего, я запрещу ему полеты. И никаким космонавтом он у меня уже не станет, не заслужил такой чести.

Зеленая Звезда ничего не писала минут десять. Может, плакала, я не знаю. У меня сердце сжималось от сочувствия: я понимала, что сделала ей больно. Но я не могла покрывать подобный обман. Это гнусно. Я не ожидала подобного от своих творений. Ведь я закладывала в них гуманизм, старалась – и вот. Черт, черт, черт!

– Это не шутка? – наконец написала она. – Он действительно искусственный, или вы меня обманываете? Если вы его девушка, жена – просто скажите. Только прошу, не вселяйте в мою душу напрасную надежду.

– Какую надежду? – опешила я.

– Что он меня действительно любит! И настолько сильно, что рискнул всем, что имеет, ради меня! – ответила Зеленая Звезда. – Не запрещайте ему полеты, прошу, он так вдохновенно и интересно о них рассказывал. Только сейчас, сказал, не может летать из-за травмы и ходит, лечится. Так травмы никакой нет? Просто вы не хотите дать ему тело?

Что-то у меня ум заходил за разум.

– Он пока продолжает пилотировать самолеты, – напечатала я. – И травма – выдумка.

– Так вот почему мы так много обсуждали искусственных людей, – напечатала она. – И вот почему он так настойчиво интересовался, как я к ним отношусь! Он и в самом деле искусственный… Но вы ведь можете дать ему тело? Не такое мощное, как у вашего певца, но хоть какое-нибудь? Мне бы очень хотелось его увидеть! Вы не понимаете… Он такой славный. Мне в жизни никто никогда не говорил таких слов, какие говорил он. Не везет в любви, одни мерзавцы попадаются, которым от девушки нужен только перепихон. Марк – не такой! Он чище, лучше, светлее, и он любит меня!!! Вы не имеете права разлучать нас!

– Простите, как вас зовут? – спросила я.

– Гюльчатай, только я ненавижу это имя, все просят «открыть личико», – ответила она. – Зовите меня Звезда.

– Хорошо, Звезда, – написала я. – Вы понимаете, что значит – быть с искусственным человеком? У него будет искусственное, не особо функциональное тело, от него вы не сможете иметь детей, и у него даже нет паспорта, чтобы на вас жениться.

– Плевать. Я его люблю не за тело и не за внешность, хотя он на видео – красивый парень. Но он такой славный, я его очень-очень люблю, и вы не можете нас разлучать! – с вызовом произнесла Звезда. – Детей у меня уже двое есть от первого брака, один козел постарался и усвистал к другой бабе. Штамп в паспорте… Я переживу и без него. Главное, чтобы Марк был рядом со мной и любил меня! И, кстати, он искусственный, так что у него гораздо меньше шансов усвистать к кому-то еще. Меня это будет успокаивать. Только он может сам содержать себя? А то я одна тяну себя и двоих маленьких детей, я могу не потянуть содержание еще и его. Хотя… Он же не ест? Как за ним ухаживать? Что ему нужно для жизни? И сколько будет стоить сделать ему тело?

– Да, он зарабатывает столько, что сам сможет содержать вас, – все еще обалдевая от ее речей, напечатала я. Помотала головой и продолжила. – Хотя формально деньги поступают не ему, а в мое ООО, но я буду выплачивать вам содержание, если вы готовы в это ввязаться. Только, простите, не все. Часть идет на развитие искусственных людей: дело молодое, требует вложений. А тело я могу сделать для вас бесплатно. Но вы еще подумайте. Все-таки он – искусственный. Как говорит один мой знакомый, это просто набор битов.

– И вы тоже так считаете?

– Нет. Но это каждый должен решать для себя.

– Я решила, что буду с ним! Я люблю его! – с кучей «смайликов» – эмодзи-сердечек написала Звезда. – Он сказал, что будет пока в больнице, но он на самом деле летает?

– Да. Завтра к вечеру должен прилететь, – ответила я. – Если не передумаете, поговорите там с ним насчет того, какую внешность ему делать. А я потом позвоню на предприятие, скажу, что одобряю создание человекоподобного андроида для него. Только чудес не ждите: производство российское, качество тела будет не лучшим в мире.

– Я давно не жду чудес – еще с тех пор, как застала любимого мужа в постели с любовницей, – написала Звезда. – Все мужики – козлы! Кроме искусственных.

О, почти подруга по разуму. Хотя я бы не переоценивала свои творения…

– Решать вам, – сдалась я и почему-то подумала о Георгии-один: он тоже был уверен, что искусственные лучше всех. – Но я вас предупреждала. Пишите, что надумаете, когда Марк вернется.

Я сходила на кухню за виноградным соком и выпила целый стакан. Вернулась и задумалась. Ведь я на полном серьезе ожидала, что девушка будет плакать и жаловаться, что судьба подкинула ей такую свинью, а она… Хотя я сама – с Сережей, чего мне удивляться? Но Звезда может передумать – посмотрим, что будет завтра. И послезавтра, и еще потом. Быть с искусственным человеком – не то же самое, что с обычным.

Так что я пошла спать. И уже когда засыпала, думала с грустью о том, как славно было засыпать в объятьях Сережи. И как я по нему скучаю. И мне точно было плевать, что он – искусственный.

На следующий день я закопалась в делах, которые треб