Нав, молодой безработный двадцати двух лет, тяжело переставляя ноги поднимается по ступенькам огромного дурно выкрашенного здания биржи труда. На душе вселенская усталость и тревожное недоумение.
Восемь лет назад ему, как представителю беднейших слоёв населения, с невероятным трудом удалось пробиться через дебри чрезвычайно трудного конкурса на бюджетное место в Университет космических исследований. Долгие годы настырной учёбы. Ему, простолюдину в окружении родовитых дворян, пришлось несладко. Скудость кошелька не позволила обзавестись друзьями среди сокурсников. Многочисленные студенческие вечеринки, праздники, пикники на природе и застолья без всякого повода проходили мимо него бесконечной чередой. Долгожданный, выстраданный и заработанный честным трудом диплом ксенопсихолога и специалиста по отсталым цивилизациям Нав всё же получил. И что теперь?
Долгие восемь лет он жил единственной надеждой покинуть университетские стены, окунуться в море заманчивых предложений от солидных торговых фирм или получить направление в престижный научно-исследовательский институт. Выходцы с нижних ступенек социальной лестницы, которым удалось пробиться наверх благодаря таланту и трудолюбию, пользуются повышенным спросом. Молодые, амбициозные, старательные, исполнительные, без родовитого гонора и высоких покровителей – такие сотрудники на вес золота. Казалось бы, он целиком и полностью отвечает столь высоким требованиям. Но…
Нав остановился перед мрачной входной дверью. Высокие массивные створки похожи на врата крепости, такие же чёрные и непробиваемые. С потолка тупо пялится стеклянный глаз видеокамеры. Стальные дверные ручки истёрты до блеска такими же как он соискателями хорошей, высокооплачиваемой работы.
Непонятно, что произошло? Кто знает, по каким причинам отлаженная система найма дала сбой? Полгода, целых полгода он не может найти работу по специальности. Начисто! Каждый раз повторяется одна и та же история.
Месяца два назад Институт планетарной археологии прислал заявку на специалиста его профиля. Нав, преисполненный радужных надежд, примчался на биржу, но… Вакансия оказалась уже занятой. Как? С какого перепоя ленивые бюрократы за пару часов нашли нужного работника? А, главное, где? Следующий выпуск ещё нескоро. Свежеиспечённые специалисты давно нашли работу и разлетелись по всему княжеству. Это низкоквалифицированных работников полно, люди с университетскими дипломами на дороге не валяются и не стоят в очереди за пособием по безработице. Нав криво улыбнулся и потянул скрипучую дверь на себя, он единственный, стоит.
Жалкие накопления с университетской стипендии давно растаяли. Да Нав и не думал во время учёбы копить на чёрный день. Раз княжество вкладывает в его обучение немалые деньги, то оно же должно быть кровно заинтересовано получить их обратно. А что получается? Дипломированный специалист перебивается случайными заработками. Немного помогает мама, но до слёз стыдно принимать деньги от матери-пенсионерки. Ведь это он обещал и надеялся стать её опорой и залогом обеспеченной старости.
Последний месяц выдался особенно трудным. Нав несколько недель усердно вкалывал подсобным рабочим в летнем кафе. Таскал тяжеленные коробки с прохладительными напитками, выносил мусор, мыл пол и натирал до блеска столы. Но его уволили, едва закончился сезон уличной торговли и опавшие листья засыпали тротуары жёлто-красным ковром. Работы не стало вовсе. Может, и в самом деле переквалифицироваться в простого работягу, слесаря по канализационным трубам или водителя экскурсионного автобуса. Жаль, конечно, оставлять мечты о продвижении по социальной лестнице и о титуле потомственного дворянина, но кушать хочется каждый день.
На фоне чёрной полосы сплошных неудач приглашение на собеседование сверкнуло ярким лучиком надежды. Но, испив горькую чащу разочарований до дна, Нав стал подозрительным. Скользкий и противный змей сомнений грызёт душу.
В маленьком зачуханном кабинете с древним письменным столом и чихающим кондиционером на стене сидит всё тот же жиденький чиновник в потёртом до блеска зелёном мундире с чистыми погонами. Всего лишь коррег, самый мелкий чинуша из всех возможных, а важности и спеси ну не меньше, чем у потомственного адмирала на мостике линкора. В предыдущие встречи именно этот чиновник с постной рожей и скрипучим от старости голосом рушил очередную надежду. Но сегодня бесцветные зрачки чинуши испугано мечутся в широко распахнутых глазах. Едва Нав вошёл в кабинет, как жиденький чиновник вместо привычного высокомерного брюзжания выдал скороговоркой:
– Навок Лизин, для вас поступило особое предложение высокооплачиваемой работы. Для прохождения собеседования вам надлежит пройти в 914 кабинет. С вами лично, – старый чиновник обречённо вздохнул, – будет беседовать представитель, э-э-э, фирмы. Можете идти.
Последнюю фразу чиновник произнёс с плохо скрытым облегчением, и тут же, изображая крайнюю занятость, ткнулся носом в электронный рабочий стол.
– Э-э-э, простите, – Нав так и замер на пороге, но старый чиновник демонстративно отвернулся.
Странно. Очень странно. Нав вышел в коридор и направился к лестнице на девятый этаж. Это нонсенс. Чтобы с потенциальным работником разговаривал представитель фирмы? Быстрее на северном полюсе начнут цвести акации и пальмы. Обычно с претендентом на рабочее место беседует чиновник службы занятости.
914 кабинет находится на последнем девятом этаже биржи труда. Дверь не заперта и даже чуток приоткрыта, Нав заглянул во внутрь. Странный кабинет гораздо больше обычных клетушек мелких чинуш и совершенно без окон. Из мебели прозрачный стол с овальной столешницей и пара точно таких же стульев. Стены, пол и потолок обделаны огромными зеркалами. Только, Нав прошёл во внутрь и сел на левый стул, догадаться о главном назначении этой псевдороскоши несложно. В университете на художественную литературу времени не было, зато в школе, а особенно во время летних каникул, довелось прочитать немало детективов и шпионских романов.
Остаётся только ждать, Нав устроился поудобней на стуле. Наверняка за ним наблюдают. Вполне возможно, что за зеркалами находится аппаратура для наблюдения. Этот кабинет ни что иное, как один огромный детектор лжи. Вот и сейчас, Нав глянул на левую стену, на него смотрят, анализируют и продумывают стратегию разговора. Как надумают… С тихим шелестом открылась входная дверь, Нав резко повернул голову.
Что и следовало ожидать: представитель фирмы мало похож на мелкого чиновника, кровопийцу и злейшего врага безработных пролетариев. На нём даже официального мундира нет, только строгий деловой костюм тёмно-серого цвета. Волосы коротко стрижены, лицо тщательно выбрито, а глаза холодные, пронизывающие насквозь – точно не чиновник. Нав аж заморгал от наваждения. На широких плечах незнакомца, сквозь шёлковую ткань костюма, едва не проступили майорские звёздочки.
Незнакомец сел на свободный стул напротив.
– Лизин Навок Весебич, – командным тоном произнёс незнакомец, – не буду скрывать: я представитель службы безопасности его превосходительства князя Шенота 9.
Ого! Нав невольно подался назад. Теперь понятно, почему глазёнки мелкого чинуши так испуганно порхали из стороны в сторону и почему собеседование проходит в псевдороскошном кабинете.
– Для вас есть работа, – продолжил представитель службы безопасности, – как раз по вашей специальности. Но! Как вы уже догадались, секретная.
Службист сощурил глаза, словно попытался проткнуть взглядом, но Нав никак не отреагировал на слово «секретная». Службист остался доволен и продолжил объяснение чуть менее сухим и официальным тоном:
– О характере работы и о своих обязанностях вы узнаете на месте. Сейчас могу сообщить вам, что ваш заработок будет не менее 100 тысяч тват в год. Плюс полное государственное обеспечение.
А это уже очень интересно! Нав аж подался вперёд. Максимум, на что может рассчитывать свежеиспечённый ксенопсихолог, пусть даже специалист по отсталым цивилизациям, это 30 тысяч тват в год. А здесь ему предлагают в три раза больше, да ещё полное гособеспечение.
– Насколько мне известно, – осторожно заговорил Нав, – светлейший князь просто так платить не будет. Рискну предположить, вы озвучили ещё не все условия.
– Верно, – службист холодно усмехнулся. – С вами будет заключён контракт на двадцать пять лет. Первый отпуск вы получите не раньше, чем через десять лет. И, конечно же, вы дадите очень строгую и очень серьёзную подписку о неразглашении.
Ни жене, ни любовнице, ни собственной собаке – мелькнул в голове мотив весёлой песенки, но вслух Нав спросил:
– Надеюсь, мне не придётся заниматься чем-нибудь противозаконным?
– О-о-о, – службист театрально всплеснул руками, – конечно нет. Ваша специальность вполне мирная. Так вы согласны?
Нав замялся. Ему предлагают хорошую… К чёрту! Отличную работу. Такие деньги, такой заработок. Но… Контракт кабальный. Двадцать пять лет бог знает где, в отрыве от родного дома, от мамы, друзей. А потом остаток жизни делать вид, будто этих двадцати пяти лет как будто не было. Какая, в таких условиях, может быть научная карьера?
Службист, словно дьявол-искуситель перед грешником, добавил:
– Предложение действует только сегодня и только сейчас. Времени подумать у вас нет. Насколько мне известно, ваша мама на пенсии по инвалидности, но её можно полностью исцелить. Менее чем за два года вы скопите нужную сумму на индивидуальный протез, операцию и последующую реабилитацию. Ведь вы очень хотите ей помочь. Разве не так?
Нав нахмурился и нервно сжал кулаки. Службист задел самое больное место. Он наверняка знает об огромной привязанности к маме. Говорят, суперкомпьютеры службы безопасности содержат уйму информации буквально о каждом жители княжества. Подноготная, одним словом.
Когда Наву было пять лет, отец, рядовой княжеской армии, пропал безвести на очередной войне. Крошечная пенсия по утрате кормильца и скромный заработок матери на обувной фабрике составляли бюджет их бедной семьи. Но мама, дорогая мама, сделала всё, чтобы Нав, ее сын, надежа и свет, выбился в люди. Она брала работу на дом, мыла полы в сомнительных заведениях на окраине города, нанимала репетиторов, оплачивала учебники и подготовительные курсы. И всё, всё только для того, чтобы Нав сумел пройти по конкурсу и поступить в университет.
И вот, когда Нав уже учился на пятом курсе, произошла новая трагедия – авария на обувной фабрике. Ни с того, ни с чего взорвался бак с горючим газом. Стальные осколки превратили маму в инвалида: левая нога была оторвана полностью, а правая рука превратилась в обугленный обрубок.
Нужна дорогостоящая операция, но денег взять совершенно негде. Цинизм княжества поражает: выплачивать инвалиду крошечную пенсию гораздо выгоднее, чем сразу сделать дорогостоящую операцию бесплатно. Нав обошёл все банки, но нигде так и не получил кредит на лечение. Не помогли ни студенческий билет, ни отзывы преподавателей, ни идеальная зачётная книжка.
Нав тяжело вздохнул. Научная карьера коту под хвост, зато через два года мама будет абсолютно здорова.
– Чёрт с вами, – обречённо выдохнул Нав. – Я согласен. Только у меня будет условие: большую часть моего заработка я попрошу переводить на счёт моей мамы. Это можно?
– Без проблем, – службист самодовольно улыбнулся.
– Когда отправление?
– Через два часа.
– Но я…, – Нав нервно заёрзал на стуле, но только махнул рукой. – Хотя бы маме позвонить разрешите?
– Это можно. Видеотелефон, – службист показал пальцем на дверь, – в коридоре сразу направо. Но имейте ввиду: вы уже согласились на подписку о неразглашении. Формальности чуть позже, а сейчас – не дури.
На душе муторно и погано. С тяжёлым сердцем Нав набрал хорошо знакомые цифры домашнего видеотелефона. Маленький экран над клавиатурой засветился отвратительно быстро.
– Здравствуй, мама, – стараясь улыбаться, произнёс Нав.
– Здравствуй, сынок.
Мама, неловко опираясь обрубком руки на мягкую спинку, с трудом поднялась из глубокого кресла. Дешёвая кибернога отвратительная замена. Мама, неестественно хромая, подошла к видеотелефону.
– Мама, – Нав виновато потупил глаза, – я нашёл высокооплачиваемую работу.
– Вставай, пассажир, – задорно хохотнул Отак Дап, корабельный врач «Циклона», малого космического разведчика.
Нав с трудом перевёл тело в вертикальное положение. В голове шумит, плечи ломит, а в желудке разразилась термоядерная война с применением боеголовок особой мощности. Окружающий мир перед глазами рябит и кружится.
– Давай, вот так, осторожненько, – Отак Дап помог выбраться из анабиозной капсулы.
Ноги коснулись холодного пола анабиозного отсека. Нав неловко качнулся и едва не рухнул на колени. Отак Дап, приятный мужчина лет сорока в белоснежном халате, вовремя схватил за плечи и помог дойти до большого кресла у выхода.
– Первый раз в анабиозе? – участливо спросил корабельный врач.
– Да, – Нав с трудом выдавил из себя ответ.
– Ничего, сейчас пройдёт, – Отак Дап суетится за спинкой кресла. – Всех так в первый раз ломает. Вот, помню, когда я первый раз от анабиоза очухался, так вообще из капсулы руками доставали.
Корабельный врач продолжает непринуждённо болтать. За пару минут Нав успел узнать, что Отак Дап женат, что «вздорная баба» нарожала ему одних мальчиков и что его болонку по кличке Жужу давно пора посадить на строгую диету.
– Сейчас, сейчас, потерпи чуток, – корабельный врач самозабвенно гремит стеклянными банками и шуршит железными ящики. – Меня предупредили, что ты новичок. Вот, специально для тебя особый коктейль приготовил.
Нав двумя дрожащими пальцами принял из рук врача прозрачный стаканчик с мутной жидкостью.
– Обезболивающее со стимуляторами. Через минуту ты у меня задорным козликом запрыгаешь. Пободаться захочется, – Отак Дап задорно хохотнул.
Нав, едва не выронив стаканчик, двумя глотками выпил специальный коктейль с терпким привкусом лимона и сахара.
– Ну вот! – корабельный врач широко улыбнулся. – Засекая время.
Не прошло и минуты, как шум в голове утих, а термоядерная война в желудке благополучно завершилась мирным договором. Нав с облегчение перевёл дух. Пусть на языке по-прежнему чувствуется противный привкус лимона и сахара, зато окружающий мир больше не рябит и не крутится.
– Где мы? – Нав принял из рук врача большой стакан с прохладной водой.
– Не знаю, – Отак Дап виновато улыбнулся. – Тебе должно быть виднее. Нам, только, сказали, что рейс секретный. Место назначения знают только капитан и навигатор. Даже Яхента, пилота нашего, из рубки выгнали. Капитан лично «Циклон» сажал.
– Так, это… – Нав поставил пустой стакан на маленький столик возле кресла.
– Не надо, ничего не говори, – развесёлый врач разом стал очень серьёзным. – Связываться с государственными секретами себе дороже. Нам велено доставить тебя и припасы всякие, а куда и зачем – лучше не знать. Вижу, ты уже пришёл в себя? – Нав кивнул. – Тогда одевайся и топай от сюда.
Рядом, на стуле, нашлись светло-синий китель с длинными рукавами, такого же цвета штаны и лёгкие ботинки – обычная форма экипажей космических кораблей, только без погон и знаков различия.
– Сколько я пробыл в анабиозе? – Нав продёрнул руки в рукава и взялся за молнию.
– Почти два месяца.
– Мы так долго летели? – Нав затянул на поясе ремень.
– А вот это, – Отак Дап многозначительно поднял указательный палец, – тебе знать совершенно незачем. Оделся? На станции тебя уже ждут.
– А что, – Нав удивлённо обернулся, – мы уже прилетели?
– Конечно, – Отак Дап кивнул. – Сели капитан знает где ёще пару часов назад. Груз уже выгрузили, осталось тебя выпроводить.
Секретность вкупе со спешкой раздражают. Прямо из анабиозного отсека Нав направился в сторону выходного шлюза. Мало того, что до сих пор никто так и не удосужился объяснить где, собственно, предстоит работать, так ещё и разбудили после посадки.
Нав остановился перед глазком видеокамеры. Автоматика узнала его, дверцы выходного шлюза разошлись в стороны. А он так надеялся побродить по самому настоящему боевому кораблю и посмотреть на открытый космос хотя бы через обзорные экраны. Вместо этого пришлось по-быстрому натягивать штаны и убираться с корабля. Конец детской мечте на ближайшие двадцать пять лет.
Быстро пройдя через шлюз, Нав вышел в закрытый со всех сторон переходник. Внешний люк малого космического разведчика «Циклон» мягко закрылся за его спиной. Менее суток назад, имея в кармане диплом о высшем образовании, он страдал от безработицы, работал мойщиком посуды в летнем кафе и уже примерял на себя фартук сантехника. Нав печально вздохнул. А теперь его наняли по специальности, посулили отличный заработок, да ещё с полным гособеспечением, но он до сих пор понятия не имеет, где находится и во что вляпался.
Зато… Нав играючи шагнул сразу на пару метров, а потом сразу на три. Идти необычайно легко. И вряд ли специальный коктейль с противным привкусом лимона и сахара тому виной. Это же, Нав с интересом оглянулся, низкая гравитация.
Переходник, стальной коридор между космическим кораблём и шлюзом станции, не оборудован генератором искусственной гравитации. Нав легко подпрыгнул, но тут же припечатался головой о светильник. Его привезли на планету с низкой гравитацией, быстрей всего, на естественный спутник. Герметичная дверь в конце переходника с лёгким шипением растворилась.
– Добро пожаловать на станцию Шеучь – 1, Навок.
За массивными створками его ждут двое сотрудников станции в одинаковой светло-зелёной форме и лёгких ботинках. Нав притормозил у порога. Высокому мужчине, который приветствовал его мягким, но властным голосом, на вид лет 60. Оттопыренные уши, лицо чисто выбрито, совершенно седые волосы аккуратно зачёсаны назад. Второй встречающий заметно ниже ростом, выглядит лет на 35. Лицо мягкое, можно даже сказать доброе. А какие глаза, удивительно чистые голубые глаза.
– Доброго времени суток, – Нав вежливо поклонился. – Простите, но я не знаю местного времени.
– Меня зовут Янет Потанн Вумич, – представился седой мужчина. – Я начальник станции Шеучь – 1, а так же ваш главный научный руководитель. А это, – Янет Вумич показал на второго встречающего, – Лихас Телс Джафич, мой заместитель и ответственный за безопасность станции.
Нав молча пожал мягкую ладошку Янета Вумича и холодную руку Лихаса Телса. На этом знакомство закончилось.
– Сейчас на станции поздний вечер, сотрудники уже спят, – объяснил Янет Вумич. – Мы проводим вас до вашей комнаты. Прочие вопросы и дела завтра утром. Следуйте за нами.
Начальник станции шагает прямо, не оглядываясь. А вот его зам по безопасности время от времени оглядывается и бросает косые взгляды. Нав, едва поспевая за начальником, глазеет по сторонам. Пускай зам по безопасности думает что хочет. Таинственная научно-исследовательская станция в таинственном месте интригует гораздо больше.
Скромные заработки мамы совершенно не позволяли совершать туристические вояжи даже по Точлеш 5, родной планете Нава. Но один разок мама всё же свезла его на огромную орбитальную станцию. Тогда маленького Нава постигло жестокое разочарование.
Ему всегда казалось, будто орбитальные станции, как самые настоящие космические корабли, должны выглядеть совершенно по-особому, как в мультиках или книгах: длинные коридоры с рядами выступающих из стен пультом, обязательно металлический гудящий под ногами пол, толстые двери с закруглёнными углами и большие круглые иллюминаторы вдоль внешней обшивки. В реальности маленького Нава поразила всё та же повсеместная отделка белыми панелями, квадратные двери и полное отсутствие иллюминаторов. Даже сила тяжести абсолютно та же. На мгновенье ему показалось, будто он никуда и не улетал, будто он не на орбитальной станции, а в огромном и безликом государственном учреждении, в больнице, совете попечительства или департаменте общественных работ.
Зато, Нав счастливо улыбнулся, станция Шеучь – 1 целиком и полностью соответствует детским представлениям о нелёгкой службе разведчиков и учёных в далёком, предалёком космосе. Дверь из шлюзовой камеры и в самом деле оказалась толстой с закруглёнными углами и небольшим иллюминатором на уровне глаз.
Жаль, рассмотреть ангар так и не удалось. Маленькая процессия, едва выйдя из шлюза, тут же свернула в большой и длинный туннель. Но и здесь во всю чувствуется романтика далёких путешествий.
Голые стены огромного коридора не спрятаны за безликими белыми панелями. Доставка обделочных материалов дорога, да и не к чему. Ни с чем не сравнимый рисунок природного слегка оплавленного гранита украшает туннель в сто крат лучше самых дорогих и навороченных панелей. Тяжёлые горно-проходные лазеры оставили на коренной породе волнистую корку тёмного глянца, на котором крошечные искорки света выделывают замысловатый танец. Немного аскетично, зато дёшево, удобно и практично.
Широкий туннель вывел в большой сводчатый зал с огромной трубой грузового лифта точно по середине. Несколько туннелей по меньше разбегаются веером в разные стороны. Нав, проходя мимо распахнутых створок грузового лифта, бросил взгляд на панель управления: всего четыре кнопки, значит на станции всего четыре уровня. Первый, самый верхний, жилой.
Перекрёсток, поворот на лево. Ещё перекрёсток, но поворот уже на право. Нав рассеяно оглянулся. Заблудиться в лабиринте коридоров и перекрёстков как раз плюнуть. Проходы залиты ровным белым светом. По дороге то и дело попадаются закрытые двери, но что находится за ними абсолютно непонятно. Может кладовки, может лаборатории, а может новые коридоры и новые перекрёстки. На гладких белых дверях никаких пояснительных надписей.
– Мы пришли.
Нав едва не ткнулся носом в широкую спину начальника.
– Вот ваша комната, – Янет Вумич повернулся к Наву лицом. – Душ прямо по коридору, столовая там. Потрудитесь выучить план станции, здесь заплутать недолго.
– А почему на дверях нет ни одной пояснительной надписи? – удивлённо спросил Нав.
– Руки не дошли, – ответил Янет Вумич. – Жду вас завтра в 8 часов у себя в кабинете. Спокойной ночи.
Лихас Телс, зам по безопасности, ничего не сказал, только молча кивнул. Встречающие развернулись и ушли. Их шаги очень скоро стихли за ближайшим поворотом. Нав остался один перед большой белой дверью.
Загадки продолжаются. Нав ткнул пальцем в большую красную кнопку справой стороны. Толстые двери тихо разошлись. Впереди темнота. Свет из коридора высветил на полу ровный прямоугольник и, Нав улыбнулся, его собственную тень в недоумевающей позе с поднятой рукой.
Что дальше? Вперёд, в темноту, на ощупь? А! Ну да. Нав прочистил горло и громко произнёс:
– Свет, включить!
Стандартная фраза, как раз для подобных случаев.
В комнате разом зажглись все без исключения светильники. Нав от удивления вылупил глаза. Как это понимать? Это шутка такая? Или злонамеренный недосмотр?
То, что начальник станции назвал «ваша комната», на деле представляет огромное помещение шириной метров 15, длиной все 30 и высотой, Нав, задрав голову, переступил через порог, не меньше 8. Белые идеально гладки стены, прямые углы. Вделанные в потолок лампы заливают геометрическое великолепие рассеянным ровным светом без теней. Двери бесшумно закрылись. Нав рассеяно пощупал стену. Его что, специально поселили на пустом складе?
В правом углу стоят самый обычный двухстворчатый шкаф, больничная тумбочка и узкая кровать с полукруглыми спинками. Нав подошёл ближе. Ослепительно-белое бельё заправлено на казарменный манер: у изголовья треугольная подушка громоздится на туго натянутом одеяле. На полу безразмерные пластиковые тапочки. Наверно для удобства и создания домашнего уюта.
Нав присел прямо на одеяло и подпёр подбородок кулаком. Изысканных удобств и повышенного сервиса никогда не ждал. Но… в таком через чур аскетичном белом просторе двадцать пять лет никак не протянуть. Хотя… Нав, повернув голову, глянул на дальнюю стенку предоставленных хором… Точно! Хоромы!
Нав развеселился и слегка попрыгал на кровати, матрас тонкий, зато основание подпружинено. Подсознательно он ожидал что-то вроде студенческого жилья на двадцати пяти квадратных метрах со стандартным письменным столом и электронным рабочим местом, парой навесных полок на стене, стальной койки эконом класса и простенькой люстры на потолке. Но вместо этого ему предоставили возможный максимум.
«Жилая комната повышенной комфортности» – именно так официально называется предоставленное ему помещение. Создать идеальный комфорт для очень долгого проживания может только один человек – сам жилец. Вкусы у людей разные, разные настолько, что предугадать заранее совершенно невозможно. Ему предоставили не просто жилье, а место для дальнейшего благоустройства. Кровать, тумбочка, шкаф – это так, на первое время. Нав нагнулся и стянул с ног ботинки.
Вот о каких подъёмных деньгах шла речь в контракте. Нав нацепил безразмерные тапочки и расправил постель. Княжество специально выделило средства на благоустройство. Жилую комнату повышенной комфортности можно переделать под что угодно. Хочешь – миниатюрный дворец с мраморными колоннами, стрельчатыми окнами и тяжёлой дубовой мебелью. Или двухъярусная пещера с соломенным матрасом и дыркой в полу вместо туалета. Можно соорудить бунгало на берегу океана, капитанскую каюту на борту линкора, номер люкс в дорогом отеле. Можно даже соорудить крошечный садовый домик и на четырёх с половиной сотках земли разбить свой маленький персональный огород с грядками картошки, капусты и кабачков. Предел для творчества только один – больная фантазия владельца комнаты повышенной комфортности.
Нав забрался под тонкое одеяло и с наслаждением вытянул ноги. Может соорудить просторную квартиру в два яруса, или копию их с мамой скромного жилья?
– Свет выключить! – громко произнёс Нав ещё одну стандартную фразу.
Комната тут же погрузилась в темноту. Вариантов много. Впрочем, Нав перевернулся на левый бок, подвернулась отличная возможность осуществить давнюю детскую мечту.
Тревоги и волнения через чур длинного путешествия неизвестно куда разом отпустили Нава. Не прошло и минуты, как он погрузился в глубокий сон.
– Навок Лизин!!!
Нав от неожиданности аж подпрыгнул на кровати. Одеяло вместе с подушкой улетели на пол.
– Через полчаса, в своём кабинете, вас ожидает Янет Вумич, начальник станции Шеучь – 1!!!
Незнакомый голос гремит на полную катушку. В огромной пустой комнате многократное эхо отражается от стен, от чего кажется, будто кровать окружила орда диких варваров и орет во всё горло.
– Не так громко! – Нав судорожно заткнул уши ладонями.
– Выполнено, – гораздо тише произнёс незнакомый голос.
– Так лучше, – Нав опустил руки.
Это надо же так опозориться, Нав скинул ноги с кровати и нащупал на полу безразмерные тапочки. Ещё в университете преподаватели ни раз со смехом предупреждали о старой шутке. Нужно признать, Нав кисло улыбнулся, шутка удалась.
– Ты кто? – Нав поднял с пола одеяло и подушку.
– Главный компьютер станции Шеучь – 1, или прост Эл.
– Приятно познакомиться, – Нав быстро расправил одеяло и потянулся к двухстворчатому шкафу. – Кто отдал распоряжение увеличить громкость динамика в моей комнате до максимума?
– На этот вопрос мне отвечать запрещено.
Ну конечно! Нав вытащил из шкафа китель и штаны. Тот, кто велел Элу с утра пораньше рявкнуть на максимально возможной мощности, позаботился замести следы.
– Тогда следующий запрет: – Нав присел прямо на тумбочку, – без моего личного указания громкость динамика не увеличивать и не уменьшать. Задача ясна?
– Да.
Но никакие глупые шутки не могут испортить отличного настроения. Нав быстро натянул новую, с иголочку, форму и вышел в коридор. Ещё вчера он был безработным, а уже сегодня он важный специалист на секретном задании. Хорошо бы ещё уточнить, на каком именно?
Где же здесь столовая? Нав в растерянности замер на перекрёстке. Вчера вечером начальник указал в этом направлении. К счастью, из-за приоткрытой двери в ноздри ударил душистый аромат укропа, петрушки и жаренного мяса. Сомнения прочь: если на станции существует столовая, то быть она может только здесь. Нав распахнул дверь.
Точно столовая. Посреди уютного овального зала, за маленьким квадратным столиком сидит «сладкая парочка». Молодой красавец-мужчина, судя по эмблеме, пилот, оживлённо шепчет на ушко симпатичной собеседнице, не переставая при этом трепетно и нежно поглаживать её изящную ручку. У дальней стены, отрешённо поглядывая на воркующих, молодая женщина неторопливо потягивает из высокого стакана апельсиновый сок. Но, едва Нав забежал в столовую, как гордая красавица тут же уставилась на него с неприкрытым интересом.
– Опаздываешь, Нав!
В окне раздачи, перегнувшись через широкий подоконник, стоит приятная немного полная женщина в ярко-оранжевом халате. Поварской колпак задорно сдвинут на затылок.
– О! Создатель! – Нав глянул на прямоугольные часы с красными цифрами над окном раздачи, до назначенного времени осталось меньше 15 минут.
– Вот, вот, – повариха поставила перед Навом поднос с завтраком. – Давай, по-быстрому. Витус Потанн очень не любит, когда опаздывают.
От тарелок исходит обалденный аромат. Нав принялся усердно орудовать ложкой. Не воздать должное кулинарному искусству женщины за стойкой – самое настоящее преступление. Стандартная порция картофельного пюре не просто вытащена из герметичной упаковки и разбавлена горячей водой, а по-особому приготовлена. Привкус порошка совершенно не чувствуется. И всё это великолепие посыпано свежей зеленью.
Нав торопливо облизал ложку и взялся за стакан с апельсиновым соком.
– Опаздываешь, Навок, – к столу подошла гордая красавица.
– Кто ещё на станции знает, что я опаздываю к начальнику? – Нав поставил пустой стакан на стол.
– Все, кому не лень, – улыбнулась красавица. – Раз ты только вчера прилетел, то ровно в 8 витус Потанн потребует тебя в кабинет. В отличие от тебя, нас толпой привезли. Но вместо того, чтобы всех разом ввести в курс дел местных, каждого, заметь – каждого по отдельности, витус Потанн вызывал в кабинет и долго грузил мозги. Я оказалась последней и маялась больше шести часов кряду.
– Интересная история, – Нав поднялся из-за стола. – Но я действительно опаздывают.
– Пошли, провожу. Планировка станции не совсем стандартная. Заблудишься… – гордая красавица лукаво подмигнула.
– Тогда пошли, – Нав задвинул стул, – только побыстрей. За пять минут успеем?
– Ещё минута в запасе останется, – молодая женщина улыбнулась. – Кстати, меня зовут Яссуд. Яссуд Несман, если тебя интересует моя фамилия. Хотя…, фамилия Лизин тоже звучит неплохо.
План всех без исключения наземных и подземных станций давно разработан, утверждён и соблюдается неукоснительно. Различия сводятся к размерам и числу задействованного персонала. Строгий стандарт придуман вовсе не для облегчения жизни новичкам, а для успешного проведения спасательных операций. Даже удивительно, что планировка Шеучь – 1 не совсем стандартная. Как бы то ни было, точность – вежливость королей. Секунда в секунду, постучав в дверь, Нав вошёл в кабинет начальника станции.
По внешнему виду рабочее место витуса Потанна ничем не выделяется, те же общепринятые стандарты: большой стол с электронным рабочим местом, несколько стульев, в углу длинный узкий шкаф и цветные фотографии на стенах. Хотя не совсем. По левую руку от стола находится окно в отполированной до блеска стальной раме. За толстым стеклом лунный пейзаж: горное ущелье, на тёмно-коричневом с зеленоватым отливом песке в живописном беспорядке разбросаны угловатые валуны. Над горизонтом висит огромный пепельно-серый диск планеты. Как и следовало ожидать, Шеучь всего лишь естественный спутник.
– Вижу, – знакомый голос оторвал Нава от созерцания, – тус Лизин, Сотон 4, или, как его называют туземцы, Смекос, заинтересовал вас.
– Туземцы? – Нав с удивлением уставился на начальника станции.
– Да, тус, именно туземцы. На Сотон 4 обнаружена самобытная цивилизация, развитая технически и научно. Сами себя они называют ицонги. Вы уже познакомились с горой Яссуд Несман? – Янет Вумич резко сменил тему.
– Да, – Нав кивнул, – она проводила меня до вашего кабинета.
– Отлично, – Янет Вумич загадочно усмехнулся. – А то наша красавица уже пару месяце тоскует. Но! Перейдём к делу. Прошу вас, садитесь.
Начальник станции указал на стул возле письменного стола.
– Вы знакомы с галактическим кодексом? – спросил витус Потанн, едва Нав присел на предложенный стул.
– В основном да, – осторожно ответил Нав. – В университете, на пятом курсе, проходили.
В душу закрались смутные подозрения. Нав нервно глянул на пепельно-серый диск планеты за окном в толстой раме. Тайна всегда была спутницей недобрых, нехороших дел.
– Согласно Кодексу, – сложив руки домиком, заговорил витус Потанн, – каждая цивилизация обладает неотъемлемым правом на родной систему. Причём неважно, на какой стадии развития она находится: раскалывает камни или уже добывает уран на покрытых метановыми льдами внешних планетах. Разум, как способность к творческому труду, автоматически даёт право на родную планету.
Немаловажно отметить: неотъемлемое право распространяется на всю систему целиком. Любой кусок скалы, если он только вращается вокруг Сотон, принадлежит ицонгам и только им, даже если они не смогут до него добраться ни сейчас, ни когда-либо в будущем. В этом смысле станция Шеучь – 1 и наше присутствие здесь не совсем законно.
– Как незаконно! – Нав подался всем телом вперёд и едва не залез на стол начальника. – Меня заверили в полной законности найма.
– Тус, – витус Потанн недовольно поморщился, – извольте дослушать до конца и не перебивайте меня.
Нав медленно сполз обратно на стул.
– Если вас так беспокоит законность найма, то, заверяю вас – правоохранительные органы империи Тилан не будут иметь к вам каких-либо претензий. Удовлетворены? – Нав не ответил. – Ладно. Проехали.
Начальник станции устроился по удобней в глубоком кресле с широкими подлокотниками и пустился в пространственное объяснение.
– Планету Сотон 4, или Смекос, открыли полтора года тому назад.
Первая же научная экспедиция установила абсолютно точно: цивилизация ицонгов вымирает. Обследование поверхности, анализы атмосферы, воды и грунта в самых общих чертах позволили понять причину гибели и приоткрыть завесу тайны над историей ицонгов. Во всех бесчисленных бедах местные жители виноваты сами. Сперва, около сотни местных лет тому назад, крупномасштабная ядерная война, потом глобальная экологическая катастрофа, изменения климата, уровня мирового океана и прочие «прелести» по списку. В настоящее время приблизительная численность населения планеты около 400 тысяч и продолжает неуклонно снижаться. По предварительным расчётам, ицонги окончательно вымрут лет через 15, максимум через 50.
– Разрешите? – Нав, словно на уроке в школе, робко поднял руку. – Остальное я могу рассказать сам.
– Разве? – недоверчиво воскликнул витус Потанн. – Ну давайте. Любопытно будет послушать.
Нав прочистил горло. И зачем, спрашивается, полез вперёд батьки в пекло.
– Об открытии гибнущей цивилизации ицонгов официально не сообщали. Наши СМИ не могли пройти мимо такой сенсации. Значит, должна существовать некая весьма весомая причина. Другие факты: в контакт с ицонгами мы не вступали, – Нав, растопырив ладонь, загнул мизинец. – Вместо большого научно-исследовательского поселения здесь построили маленькую станцию. Плюс, огромный занавес секретности. Значит – в этой системе нашли нечто очень, очень ценное. Настолько ценное, что оно перевесило жизнь почти полмиллиона разумных существ. Рискну предположить – залежи полезных ископаемых. Может на самом Смекосе, может где-то на планетах системы, не важно.
Если говорить откровенно, мы ждём, пока ицонги вымрут сами, чтобы потом официально открыть систему Сотон, лить крокодиловы слёзы по безвременно почившей цивилизации и, под шумок, завладеть её богатствами. Мы, то есть станция Шеучь – 1, нужна для слежки и надзора, чтобы, не приведи Создатель, не прозевать момент смерти последнего ицонга, и чтобы другие цивилизации ненароком не наткнулись на Смекос раньше времени. Я прав?
Начальник станции широко улыбнулся.
– Немного эмоционально, но…, в общих чертах, верно.
Система Сотон вполне заурядная звёздная система, но представляет ценность сама по себе. На прочих планетах системы обнаружен обычный набор полезных ископаемых и климатических условий вполне приемлемых для жизни и развития промышленности. В кольце вокруг газового гиганта много астероидов из железа и никеля. Но самая большая ценность сам Сотон 4.
Конечно, ицонги изрядно загадили родной мир, но планет с развитой органической жизнью, открытой водой и насыщенной кислородом атмосферой крайне мало. Пусть потребуется 300 – 400 лет, а то и все 500, для полной очистки и восстановления, но планета того стоит. Приток населения, развитая промышленность в сжатые сроки сделают Сотон 4 мощным аванпостом нашего княжества в этом секторе галактики. И, чуть не забыл: в заброшенных и забытых хранилищах в городах ицонгов лежат тысячи тонн чистого золота, серебра и платины. Там же в отдельных мешочках сложены алмазы и бриллианты. Миллионы тонн чёрных металлов в изобилии валяются по всей планете.
А теперь, тус Лизин, – начальник станции вновь резко сменил тему, – может теперь скажите, почему светлейший князь Шенот 9 решил хладнокровно наблюдать за агонией целого мира? Почему бы не поступить ещё проще: сбросить пару ядерных бом и концы в воду? А там, глядишь, система освободится не через 15 – 50 лет, а через пару месяцев.
Нав съёжился и отвернулся.
– Догадываюсь почему, но не хочу говорить, – буркнул Нав.
– Тогда скажу я, – Янет Вумич наклонился ближе и, едва не крича прямо в ухо, жестко произнёс: – Потому, что большая политика не терпит эмоциональных слюнтяев.
Начальник станции откинулся на спинку кресала и, как ни в чём не бывало, продолжил:
– Допустим, витус Шенот раструбил бы на всю галактику об открытии гибнущей цивилизации. И чтобы произошло?
Во-первых: – витус Потанн загнул мизинец, – плакали бы наши надежды на естественные ресурсы вне Сотон 4 и на золото с бриллиантами на самой планете. Согласно Галактическому кодексу, все, абсолютно все богатства Сотон принадлежат ицонгам. Неважно, что сами ицонги не смогут воспользоваться даже частью их, никогда. Пока жив хотя бы один абориген, другим цивилизациям здесь не место. И точка.
Во-вторых: спокойно умереть ицонгам всё равно не дали бы. Обязательно найдётся кто-нибудь, кто начнёт лицемерно рассуждать о гуманизме и рваться спасать бедных ицонгов, чтобы под шумок наложить лапу на их богатства. Ладно, если этими «кто-то» окажутся Федерация Бивал или Кижел. Как ни как, они тоже люди. А если, не приведи Создатель, сюда полезут менги? Чего, чего, а военных баз «расы господ» у нас под боком ещё только не хватало. Если же мы сами начнём рассуждать о гуманизме и спасать ицонгов, то уже в наш адрес посыплются обвинения в корыстной любви к ближнему.
При любом раскладе ицонги оказались бы заложниками большой политики. При любом раскладе резко возрастает вероятность войны. Как ни крути, а потенциальный противник выдаст её за справедливую и, чёрт побери, формально будет прав.
Добивать ицонгов категорически нельзя. Не приведи Создатель, если витус Шенот отдаст такой приказ. Под ударом окажется существование самого княжества, империи Тилан, а то и всего человечества в целом. Пусть риск разглашения ничтожно мал, но, учитывая ставки, нельзя соглашаться даже на него. Любой, кто ради наживы позарится на исконную систему слаборазвитой цивилизации, автоматически получит клеймо галактического агрессора. А с таким проклятьем долго не живут. Так было с насекомоподобными фашшэками и с глупыми киберами оеугами. Человечеству пополнять этот печальный список совершенно ни к чему. Даже участь «муравьиной цивилизации» типа ноиедов ненамного лучше. Поверь мне.
Витус Шенот поступил очень разумно: есть ицонги – есть проблемы, нет ицонгов – нет проблем.
– Но, – не выдержал Нав, – это тяжкий грех не помочь им. Ведь мы можем помочь. Пусть тихо, в тайне от всех, но можем. Достаточно передать им пару технологий, электроводородный генератор, например. И они выберутся из пропасти сами. Цинично наблюдать за гибелью целой цивилизации. Это аморально.
– Аморально? – выразительно переспросил Янет Вумич. – Это с какой стороны посмотреть.
Ицонги виноваты сами. Это они, едва прикоснувшись к мощи атома, опалили себя и загадили родную планету. Тем самым они показали, что не прошли естественного отбора на цивилизованность. Для них нет места в нашей галактике.
Гора Несман рассказала тебе о нестандартной планировке нашей станции? – витус Потанн вновь резко сменил тему.
Нав молча кивнул.
– А не сказала, почему так получилось?
– Нет.
– Я зря, весьма поучительная история. На этом самом месте, – витус Потанн ткнул пальцем в стол, – была постоянно действующая станция ицонгов с весьма романтическим названием Атаим, что можно перевести как «надежда». Не правда ли? Весьма обнадёживающее название.
Место для станции выбрано очень удачно, с этой плоскости отличная радиосвязь с Вицон, с государством, которому принадлежала эта станция. Но её забросили, когда внизу, на планете, началась ядерная катавасия. Последние три сотрудника умерли от жажды, о них просто забыли.
При строительстве Шеучь – 1 «Надежду» всего лишь расширили. Старые постройки ицонгов прекрасно замаскировали наши внешние антенны. Именно по этой причине планировка станции нестандартная.
Мы не вмешиваемся в судьбу ицонгов, а просто наблюдаем за ними с большой высоты. Нашей вины в экологической катастрофе нет. Спасать глупых аборигенов и навлекать на себя межгалактический скандал мы не обязаны.
– С орбиты невмешательства, – тихо, почти про себя, прошептал Нав.
– Верно, – витус Потанн кивнул. – Так или иначе, выбор у тебя небогатый. Если не хочешь работать – пиши заявление и убирайся. Что с тобой сделают, в какую дыру запихнут или в какую кутузку посадят, я не знаю и знать не хочу. Это не мои проблемы. Иначе держи моральные переживания при себе, или, ещё лучше, оставь их нашим доморощенным философам. Времени на раздумья у тебя будет много. Очередной корабль придёт не раньше, чем через два месяца.
– Чем именно я буду заниматься? – не глядя на начальника, произнёс Нав.
– О-о-о! Это уже лучше, – витус Потанн усмехнулся. – Продолжай в том же духе, Навок. Перед тобой огромная неисследованная планета с развитой цивилизацией. За 25 лет ты здесь столько всего наизучаешь, что с лихвой хватит на потомственного дворянина. О таком шансе любой другой ксенопсихолог может только тихо мечтать. А тебе, неблагодарный, преподнесли на блюдечке с голубой каёмочкой. Да и гора Несман, – витус Потанн спрятал в ладонь лукавую улыбку, – отличная во всех отношения женщина. Тебе понравится, обещаю.
Подробности после. Главная задача у тебя одна – как можно точнее предсказать гибель ицонгов. Когда, как ты удачно выразился, можно начинать лить крокодиловы слёзы. Выучи язык ицонгов, их культуру, историю, прочее, там.
Другое важное направление твоей работы – экологический мониторинг планеты. В каком состоянии находится биосфера, уровень загрязнений, прогнозы, ожидания. Понимаю, – витус Потанн резко поднял руку. – Это не по твоему профилю, но выучишься, никуда не денешься. Без этих знаний будет невозможно начать восстановление планеты. В этом вопросе тебе окажет помощь наш биолог угора Тигасич.
Отдельным заданием будет исследование строительных технологий ицонгов: какие материалы используют, доминирующие стили и общие особенности архитектуры. Лет через пять планируют начать строительство замаскированных хранилищ для сбора материальных ценностей. Самый большой кошмар нашего министра финансов: – Янет Вумич злорадно усмехнулся, – тонны золота, платины и серебра валяются как попало без надлежащего учёта и надзора. В общем, работы у тебя будет навалом.
Твоей напарницей будет гора Несман, инженер-строитель, геолог и неплохой, нужно признать, пилот. Когда дойдёт очередь до прямого изучения планеты, она будет возить тебя туда и обратно. Ей же предстоит заняться строительством хранилищ по твоим наброскам и рекомендациям.
Мы живём по времени Вицон – самого большого государства на Сотон 4. В здешних сутках всего 20 часов, так что перенастрой все свои часы на местное время. Ещё вопросы будут? – начальник станции выразительно посмотрел на Нава.
– Нет, витус.
– Отлично. Можешь идти.
Нав, хмурый, как грозовая туча, поднялся на ноги. Ещё только расплакаться от горя и безвыходности не хватало.
– Да не переживай ты так, Нав, – добавил витус Потанн. – Нас всех по началу совесть мучила. Пойми самое главное: нравится тебе или нет, но мы дадим ицонгам умереть собственной смертью. Не ты, так другой будет изучать их язык, культуру и строительные нормативы. Идти в одиночку против государства, системы, бесполезно, бессмысленно, да и незачем.
Нав, задев с размаху дверной косяк, едва не выбежал из кабинета начальника. Подтвердились самые дурные опасения и самые нехорошие предчувствия: дело, ради которого его наняли, дурно воняет. Всё равно! Нав сжал кулаки. Так поступать нельзя.