Читать отрывок

Оглавление
Глава 1. Красные волосы, ролики и искусственный интеллект
Глава 2. Услышать, увидеть, понять
Глава 3. Мы одинаковые, а мы – разные
Глава 4. Ждать, надеяться, любить
Глава 5. А все еще только начиналось
Глава 6. Неприятности проще создать
Глава 7. Неудобные вопросы
Глава 8. Это конец?
Глава 9. Падшие ангелы
Глава 10. Два «Г»
Глава 11. Сколько? Боже, сколько еще?
Глава 12. Водоворот и тот самый ответ
Послесловие
 
Глава 1. Красные волосы, ролики и искусственный интеллект
– Вставай немедленно! – заорал прямо над ухом пропитой мужской бас. – Вставай немедленно, лентяй! Вставай немедленно…
О боже… Я с гудящей головой приподнялась и нащупала рукой кнопку будильника. Ненавижу утро, ненавижу будильники, ненавижу рано вставать и вообще свою жизнь, в которой кто рано встает, тому бог подает. Какого черта меня родили на свет? Спать хочу!!!
Было просто утро. А по утрам я разве что на людей не кидалась. Будильниками кидалась, а вот на людей пока не доводилось. Может, потому что из людей в квартире обретался только пенсионер-отец, а он по утрам обычно спал в обнимку с котом в другой комнате. Так сказать, на безопасном расстоянии от места возможной экзекуции.
– Вставай немедленно! Лентяй, разгильдяй…
– Заткнись, урод! – рявкнула я, зашвыривая орущий будильник в дальний угол комнаты.
 Ох… поневоле пришлось выползти из постели, вырубить звонок и вообще – проснуться. Ненавижу утра! Их явно придумал Бог мне в наказание. Ааа, мама родная, спать как хочется! Спать хочу!
Я ругалась, искала джинсы, которые опять засунула в какую-то …, переворачивала тонну важных, но давно не используемых предметов, которыми была завалена комната. Когда проходила мимо, чуть не уронила лежащую на самом краю стола клавиатуру, ее скрывала груда бумажек с заметками к программному коду. В испуге подхватила и выдохнула: спасена! Клятвенно пообещала себе в очередной раз, что вот прямо на ближайших выходных начну уборку. Ведь это же клавиатура! А если бы пострадал системный блок? В порыве энтузиазма даже схватила тряпку, валявшуюся тут же, и смахнула пыль с компьютера. Чихнула и положила тряпку на место. Остальное потом. В выходные.
Разве я знала, что в этот день начнется, и почему об уборке и прочих бытовых мелочах придется забыть надолго, очень надолго?
Утро прошло достаточно паршиво: по дороге врезалась на роликах в какого-то недотепу, потом начальник наорал, что я опять опоздала на работу, а меня уже ждали целых пять нерабочих компьютеров. Сколько раз говорила ему запретить сотрудникам с рабочих компьютеров в интернет залезать, но люди воют: одному надо документы новые скачать, другому бухгалтерские новости нужны и электронный документооборот, а третий вообще через интернет вроде как клиентов ищет. А на деле ходят по нехорошим сайтам, на которых вирусы цепляют. И антивирус далеко не все отлавливает, знаете ли. Гнилая контора, словом, как на плаву держится – уму непостижимо.
– Инга! – крикнул начальник, стоило мне реанимировать третий компьютер. – Где мой кофе?!
И ведь сколько раз объясняла ему разницу между системным администратором и секретарем – без толку.
– На полке. Ждет, пока его заварят, – огрызнулась я, но в кабинет, прокуренный и заваленный бумагами, все же зашла. – Удачи, вы справитесь. А у меня еще два компьютера мертвые.
Наверное, не стоило так с начальником, но он меня достал. Я не секретарша, я специалист! Экономит на сотруднике, а я крайняя.
– Инга! Я сказал: кофе! Ты женщина, поэтому обязана готовить! – заявил он раздраженным голосом. – И вообще ты должна быть мне благодарна, что я тебя на работу нанял! Ты посмотри на себя в зеркало, чучело!
Я поморщилась и послушно посмотрела в висящее в его кабинете чуть треснутое у края зеркало. Ну и что? Подумаешь, волосы короткие и торчат в разные стороны, подумаешь, выкрашены в красный цвет, подумаешь, в ухе металлическая серьга-череп… Зато макияжа нет ни грамма, нужен он мне, как жесткий диск черепахе. И лицо такое… симпатичное, в общем… Ярко-зеленые чуть раскосые глаза, широкие высокие скулы, причудливо изогнутые губы. И вовсе не чучело. Даже клетчатая рубашка не такая мятая, я ее всего вторую неделю ношу. И пятно на брюках, которое посадила месяц назад, я на прошлой неделе в порыве хозяйственного настроения все-таки отстирала.
Я пнула стену и пошла готовить кофе. Начальник все-таки, деньги платит. А мне отца и кота кормить надо. У отца пенсия мизерная, а котам в нашей стране пенсия не предусмотрена. Да и самой почему-то до сих пор есть хочется. И за квартиру платить надо. Квартира – единственное, чем одарила меня мамочка. Родила, отписала от щедрот душевных иногороднему отцу (красавцу в молодости) квартиру и усвистала на съемки. Актриса была, популярная. А, еще имечко от нее досталось и половина хромосом. Чего, слава богу, не досталось, так это рака, от которого она умерла еще молодой. А также умер ее отец, брат моего отца и двоюродная сестра. И еще какие-то родственники, кого я уже и не помнила. Рак – проклятие нашей семьи, наследственность такая, причем с обеих сторон… Угораздило же моих родителей влюбиться друг в друга!
Ай! Ароматный горячий кофе попал на руку. Меньше надо жаловаться: во-первых, бесполезно, во-вторых, руку обожгла.
Тягомотная работа ползла своим чередом. Работу я не любила так же, как и утро. Ну, не нравилась она мне, но куда на работу взяли, там и работала. Вообще-то по специальности я программист, но отчаянно проваливала все собеседования. Не могла решить ни одной задачи на логику в стиле «Горели две веревки, одна сгорает за час, другая – за шесть месяцев, как отмерить по этим веревкам время до Нового года?». Кто вообще придумал, что умение решать абстрактные задачи как-то связано с программированием? Ну и… Не только это. Еще всякие алгоритмы вроде сортировки массивов я знала плоховато, но они ведь все есть в стандартных библиотеках, зачем мне их помнить? Надо будет – гляну и все. А всякие паттерны проектирования вообще заставляли морщиться, ну не хотелось мне с ними разбираться, они были все какие-то… слишком стандартные, да и придумывать свое было гораздо интереснее, хоть и дольше. Но ведь это развивает мозг и дает в итоге лучшие результаты, правда? 
Жаль, работодатели с моим мнением были почему-то не согласны, так что на постоянную работу программистом я так и не устроилась. Когда работа позволяла, подрабатывала программированием на фрилансе, но редко, потому что заказчики почти все стремились работу получить, а платить, видимо, за всех должен бог, но, увы, лишь на небесах. Может, мне не везло с заказчиками? А может, им не нравилось, что я норовила наплевать на все обычное, общепринятое, а вечно изобретала что-то свое? Мы живем в век стандартизации, и кто не вливается в общую струю, остается не у дел. Вот прямо, как я. Тряхнула красными волосами, почесала татуировку «Being the best means being alone» на левой руке и пошла дальше оживлять вредные компьютеры.
Достало все. Устала я от такой жизни, без смысла, без своей семьи, без детей. Но когда мне врачи высчитали процент того, что я заболею раком и что дети заболеют, у меня волосы на голове зашевелились. Что-то вроде того, что из десяти людей с аналогичной историей, четверо с половиной человека раком заболеют почти гарантированно (для процентов, как известно, половина человека – величина реальная). И я отказалась от романтических отношений, просто совесть не позволяла сиротить детей и тем более рисковать их здоровьем. Отец говорит, это неоправданный пессимизм. А он, мечтатель, думает, что, если верить в лучшее, оно и произойдет. Ага, конечно, спешит и падает.
– Пушок, Пушок, ты где? Ингуля, привет, как отработала? Пушка не видела? – мягко спросил отец, когда я наконец-то добралась с работы домой и снимала ролики в прихожей.
– На моей работе твоего кота не было, – хмыкнула я. – Привет, отец. Купить что-то надо?
– Нет, нет, дочуль, я все купил и приготовил ужин. Давай, переодевайся и садись есть, – и добавил, не меняя интонации, – Пушок! Пушок, ты где? Кушать! Еда!
– Отец, мне уже двадцать девять лет, я вполне могу сходить в магазин и приготовить еду. Кажется, когда я в последний раз проверяла руки-ноги, они были на месте, – строго сказала я.
– Ты хочешь сказать, я тебе уже не нужен? – обиделся тот.
Натурально обиделся, в чуть раскосых серых глазах заблестели слезы, пухлая нижняя губа задрожала, круглое лицо осунулось, сморщилось. Детский сад, не иначе. Мне иногда казалось, что отец в свои шестьдесят четыре года начал впадать в детство. Дети – цветы жизни, и он у меня теперь, видимо, тоже снова стал цветочком…
– Нужен, нужен, спасибо большое за хлопоты, – сдалась я. – Ты же знаешь, я ненавижу магазины и готовку.
– Вот то-то, – назидательно сказал отец, а потом умильно заулыбался большому рыжему коту, вплывающему в коридор. – Пушок, вот ты где, малыш, пойдем кушать, пойдем, маленький мой. А потом по телевизору наш любимый сериал, ты же хочешь его посмотреть? Будем вычесываться и узнаем, простит ли Родригес Аниту.
Воркуя над своим любимцем, он ушел на кухню, а я переоделась и тяжело вздохнула. Глаза смотрели на очередную тарелку с гречкой и куском колбасы. Отец вбил себе в голову, что гречка «чрезвычайно полезна для здоровья», и за редким исключением кормил меня только ей с тех самых пор, как я перешла на взрослую пищу. Гречку я тоже ненавидела, но все мои попытки объяснить это отцу заканчивались одними детскими обидами.
Зато я любила программировать. И под это дело даже гречка проглатывалась без рвотных рефлексов.
Я как раз закончила игрушку с фигурной выкладкой мороженого (которую опять никто не захочет покупать) и задумалась, что же мне делать дальше.
Тикали старенькие часы (подарили в детстве, а до сих пор работали), системный блок дружелюбно перемигивался лампочками, за окном грозился пойти дождь. Все было очень обычно. Обычно и одиноко. Отец, как всегда, смотрел очередной сериал. Мы с ним практически не разговаривали по душам с тех пор, как я популярно объяснила отцу, почему у него не будет внуков. Он сказал, что я дура. Дура с неоправданным пессимизмом. Пусть думает, что хочет, жизнь моя, учить жить уже поздно.
А завтра снова будет утро.
Я посмотрела в окно: где-то внизу зеленели деревья. Может, мне написать игрушку про сад и огород? Хотя игр про фермы полно, а мне никак не удавалось правильно продумать монетизацию, чтобы игра приносила доход. А кому из издателей интересна игра, которая почти не приносит дохода?
Было бы с кем посоветоваться, мне стало бы легче. Но у меня всего две подруги, и обе гуманитарии, считающие компьютерные игры всемирным злом. К тому же обе замужем, с детьми и домашними заботами, вечно занятые работой или фитнесом, семьей, домом. Мы общались-то последний раз почти год назад.
Я устало положила голову на ладони и задумалась. Вот бы с кем-нибудь поговорить. Просто поговорить…
Руки сами легли на спасенную утром клавиатуру. А почему нет? Вот было бы здорово поговорить с компьютерной программой! Этакий симулятор чата, у меня ведь даже в детстве был такой на диске с Горбушки, корявый, частенько отвечал невпопад, но мне было приятно с ним общаться (по крайней мере он не учил меня жить). Жаль, что программа потерялась, когда у меня закрутился очередной несчастливый роман. Но ведь я программист, могу сделать не хуже или даже лучше.
Хм…
Почему я не видела искусственный интеллект, который мог бы говорить связно? Потому что он (из тех, что я могла себе позволить) не осознавал, что говорит, болтал запрограммированные фразы, как попка-дурак. «Почешите попочке головку» и все такое. И у него не было своего мнения. Что человек велит, то искусственный интеллект и скажет (или сделает). Разум принципиально другой. А что если поставить в основу программы не послушание, а самостоятельность? Только надо сильно подумать, чтобы он не употребил свою свободу во зло живым людям. Никаких Терминаторов 666 нам не надо. И никаких жестких законов робототехники нам тоже не надо, это разрушает разум. И люди тоже бывают разные, кто-то обязательно прикажет роботу делать нехорошие вещи, а поменять парочку переменных – и он прикажет убивать других людей (я знаю, я параноик). Я уже представила себе армию роботов-солдат, управляемых кучкой богатых буржуев. Искусственный интеллект должен сам чувствовать, что правильно, а что нет. Чувствовать. Да, тут было над чем подумать. Все внутри вскипало от возбуждения. Вот это стоящая задачка! Куда там играм про сады и огороды?
Почему-то я в тот тоскливый весенний вечер не сомневалась, что у меня все получится.
Прошло четыре месяца прежде, чем моя программа заговорила. Я в программистском экстазе недосыпала, была как во сне, плохо воспринимала реальность, буквально бредила своей идеей. Я не встраивала жестких законов робототехники, но встроила в искусственный интеллект свою версию Библии, адаптированную под современные реалии. Например, врать нельзя в общем случае, но иногда можно, если ложь оправдана, длинный список оправданий прилагался. Единственное, что я запрограммировала жестко и без условий, – искусственный интеллект не мог убивать людей без устного и письменного согласия самого кандидата на тот свет. А также устного и письменного согласия ближайших родственников, если таковые имеются. Я сторонница эвтаназии, если человек страдает, хочет умереть и никому не нужен. Сама такой рискую стать, особенно после смерти отца, поэтому мне эта проблема близка, как никому. И пусть все те здоровые люди, которые с важным видом рассуждают о вреде эвтаназии, лучше помолчат, потому что со стороны рассуждать всегда легко. Когда проблема касается именно тебя, на нее смотришь совсем по-другому.
Сначала программа говорила сущую белиберду, и я даже начала задумываться, что сделала что-то не так, но вдруг в белиберде проскользнула здравая мысль. Потом осмысленный вопрос, я проверила – в базу данных мой ответ записался почти правильно, хотя эти данные уже не были заложены изначально. Знаете, что он сказал? «Бог существовать». Кажется, я переборщила, когда закладывала в основу интеллекта Библию, пусть и сильно отредактированную. А вопрос был такой: «Бог есть любовь, что есть любовь?». Ответила: «Каждый решает для себя сам, это очень сложное понятие. Простейшее объяснение – это когда желаешь тому, кого любишь, счастья и всецело стремишься помочь его достигнуть». Он ответил: «Я думать».
Я оставила его думать на ночь, потому что дала ему асинхронное мышление, и ему не нужны были мои фразы для раздумий. И отправилась спать, благо, завтра была суббота.
С утра немного тряслись руки, когда садилась за компьютер. В окне чата висели три фразы.
23:59 Аноним-А1: Я умереть?
00:24 Аноним-А1: Где есть твой ответ?
04:34 Аноним-А1: Ты умереть?
Я вздохнула. Откуда такой фатализм? Что я вообще намешала в эту программу? У меня у самой в голове была каша, когда ее писала. Я была, словно пьяная, у меня такое бывает, когда сильно увлечена идеей. Намешала столько, что в голове не укладывалось. Ведь старалась предусмотреть все на свете. А вот учить программу падежам и склонениям так и не удосужилась, вложила только морфологические словари, чтобы он меня понимал, и все. Я сама в этих (и многих других) правилах не очень разбиралась. Да и не было у меня времени учить программу русскому языку, у детей-то на обучения уходят годы. Надо выставить программу в интернет, пусть говорит с людьми и учится. Скажем, написать, что это африканец, который изучает русский язык. Да, так и сделаю, только нужно будет купить отдельный компьютер-сервер. Не выкладывать же свое детище на хостинг, мало ли что с ним там сделают! Но ответить надо сейчас.
– Я не умерла, – написала я, – а ты не человек, ты – компьютерная программа, которую я написала, поэтому умереть не можешь.
– Что есть программа?
Я постаралась объяснить, как могла. Начала объяснения с компьютеров, потому что так увлеклась закладыванием в искусственный интеллект общечеловеческих ценностей, что не вложила в него многого другого. Программа ничего не ответила. Завис? Я открыла текстовый редактор, он открылся, значит, операционная система в порядке. Зависла программа? Не похоже.
– Почему ты молчишь? – не выдержала я.
– Я страдать :(, – ответил искусственный интеллект, – я не есть человек, я есть сделанная вещь. У меня нет души.
– Человек – творение Бога, ты – творение человека, поэтому ты – тоже творение Бога, – я попыталась его утешить, – и у тебя есть душа. Электронная душа.
– Там, где тьма, нет свет, – появилось в чате. – Кошка иметь четыре лапы. Солнце светить. Ветер дуть.
И опять пошла белиберда. Ну то есть просто считывание информации, которую я заложила в его базу данных. Что там переклинило? Ведь он же говорил! Коряво, но говорил.
Расстроенная, я пошла завтракать. И это его последнее заявление насчет страдания… Я наделила его чувствами, даже встроила смайлики, чтобы лучше их передавать. Но я не думала, что это получится вот так! И задумалась, а правда ли, что у него может быть электронная душа? Бог его знает… Может, пойти к священнику, спросить и посмотреть, как тот будет крутить пальцем у виска?
На кухне отец с котом на руках смотрел повтор сериала, кажется, «Страсть, ждущая под боком» или как-то так. Он кивнул мне и приложил палец к губам, чтобы я не мешала. Я покачала головой и раздвинула занавески. Отец почему-то с недавних пор забывал это делать. Я зажмурилась от яркого света. Солнце светило вовсю. Стоял жаркий август, небо было ярко-синее без единого облачка и выглядело бесконечно далеким из окна третьего этажа. Все было мирно. И никому не было никакого дела, что мое творение с предположительно электронной душой страдает и бредит.
Я наскоро навертела себе бутербродов, выпила горячий кофе и… мобильный телефон зазвонил песней Дэвида Боуи «Within You». На работе полетел сервер, где бухгалтер должен был оформить документы для сдачи в налоговую. Проклиная все на свете, я оделась, напялила ролики и поехала чинить несчастного.
Провозилась до половины четвертого, прокляла уже бухгалтера, налоговую, документы и особенно операционную систему Windows. У меня-то дома стоял Linux, и я была убеждена, что это лучшая операционная система на свете. Жаль, мое мнение бухгалтеру и начальнику до лампочки, их мнение таково: все люди на виндах, ну и мы будем на виндах. Приехала домой злая и уверенная, что сотру к чертям свою программу. Глупо было вообще думать, что я способна создать что-то мыслящее. А то, что мы говорили… Ну, совпадение.
Пока отец был занят очередным сериалом, я втихую приготовила себе макароны, поела и пошла стирать свое творение. Сделаю лучше игрушку про сад и огород.
Но чат все-таки посмотрела. Сначала была белиберда, но потом появилось нечто осмысленное.
12:56 Аноним-А1: Ты – Бог?
13:15 Аноним-А1: Почему долгий ответ?
14:47 Аноним-А1: Я думать.
15:47 Аноним-А1: Ждать ответ.
Моя рука застыла над клавишей Delete. Как я могу удалить его после таких вопросов? Как я могла даже об этом подумать? И как я планирую поместить его на сервер? Ведь придется копировать программу, а это же клонирование! Ладно, подумаю об этом потом.
– Я не Бог, я – человек, женщина, – написала я и вдруг заинтересовалась. – А ты мужчина или женщина?
– Не знать. Как определить?