«Блокадная книга» - реквием по памяти

27 января 2024 года отмечается 80-летие окончательного снятия блокадного кольца. Вспомним и мы о «тихих» героях, реальные истории которых легли в основу «Блокадной книги», написанной Алесем Адамовичем и Даниилом Граниным, 105-летие со дня рождения которого отмечалось 1 января.

Можно ли назвать главным трудом писателя книгу, написанную в 80х годах прошлого века. Вопрос открытый. Но то, что это мощное по силе воздействия на читателя произведение, отрицать нельзя. Великий вклад в русскую литературу XX века.

Тысячи метров магнитофонных записей с рассказами блокадников легли в основу «Блокадной книги». Идея создания книги принадлежала Алесю Адамовичу. Работа предстояла сложная, и писателю нужен был соавтор, важно, чтобы это был ленинградец и фронтовик. Выбор Адамовича пал на Даниила Гранина, уже известного к этому времени своими произведениями «Искатели», «Иду на грозу» и другими. Гранин согласился: сам он родом из Ленинграда и во время осады воевал за блокадным кольцом.

Работа над книгой продолжалась пять лет с 1977 по 1982 годы. Первые главы были представлены читателям с небольшими купюрами в журнале «Новый мир» в 1977 году. Потом книга попала под запрет: шокирующие детали о том, как блокадники выживали, порой очень далеки от идеализированного образца советского героизма. В той черной реальности часто встречались мрачные сцены мародерства, каннибализма и предательства.

«Блокадная книга» состоит из двух частей, повествующих о каждодневных испытаниях ленинградцев голодом, холодом, бомбардировками. Истории первого раздела – реальные душераздирающие рассказы выживших в жерновах смерти. Все это фиксировалось на магнитофонную ленту. Часть вторая посвящена письменным воспоминаниям, сохранившимся в личных дневниковых записях жителей Ленинграда.  И в каждом – своя боль, своя беда на фоне общей трагедии города в осаде.

Ни беспощадная вражеская армия, ни её военная техника, ни профессиональные тактики и стратеги не могли предусмотреть того, что у ленинградцев есть сильнейшее оружие, противостоящее врагу. И этим оружием были они сами, жители города, дух которых сломить было невозможно. 

Голод и холод – страшные враги человека, закупоренного в плотном кольце окружения. Один из прекрасных культурных городов мира задыхался вместе со своими жителями, меняя ежечасно свой облик и душевное состояние.  Выдерживали не все: блокадные трудности зачастую возвращали людей к животной природе, побеждая человека социального. Цивилизованная человеческая жизнедеятельность возвращалась в первобытное состояние без света, газа, канализации, отсутствия продуктов. Канонады и обстрелы не заканчивались. 

Воспоминания многих блокадников читать жутко… Но нужно было живым оставаться живыми, прилагая все мыслимые и немыслимые усилия. Город должен был выстоять несмотря и вопреки. Холодные и голодные, от мала до велика, ленинградцы становились к станкам и печам, организовывали больничные стационары, доставали воду из замершей Невы, варили еду из обойного клея, изготавливали из хвои настойки от цинги.

Пронзительно-мучительные истории с одинаковой верой в мирное «завтра» составили основу книги. Простые и понятные, потрясающие до глубины сознания и очень человечные.

Некоторые выдержки из книги с комментариями.

Из рассказа блокадника Степанчука М.Г.:

В перечне блокадной еды всякое можно найти — конопляные зерна от птичьего корма, и самих канареек, и дроздов, и попугаев, собирали мучной клей от обоев, извлекали его из переплетов, вываривали приводные ремни, ели кошек, собак, ворон, потребляли всякого рода технические масла, использовали олифу, лекарства, специи, вазелин, глицерин, всевозможные отходы растительного сырья... Например, одна женщина разрезала, варила и съела шубу из сусликового меха»…

 
«Некоторые сами приходили и спрашивали: «Чем я могу помочь в решении этой задачи?» Чувство локтя было необычайно высоким, может, выше, чем чувство желудка.*

Благодаря заметке в старой газете, писатели нашли человека, дожившего до победы, который рассказал, как будучи изможденным физическими страданиями и постоянным голодом, как и все блокадники, за одну ночь починил на хлебзаводе печь, чтобы к утру дать продукцию. Этот подвиг был отмечен правительством: Н.А. Лобода получил орден Трудового Красного Знамени. 

Дать хлеб Ленинграду....то есть мы не сорвали снабжение хлебом.

Нужно было решать вопрос о полноценных заменителях некоторых продуктов – находили сырье и специальное оборудование. Наладилось производство белковых дрожжей, спасших немало ленинградцев от голода. На этом же предприятии «стали гнать витамин из хвои». 

И вот эта эпопея нигде не описана. Причем в литературе она выглядит, что вот, мол, хвойный настой… Слез было в достатке женщины приходили со стертыми пятками… 

<...>И они пришли на толкучку продать бушлат. Они пришли туда. У них мужчина купил бушлат за триста граммов хлеба. Ну, вот пришли домой и хлеб съели. А на другой день проснулись – бушлат-то, значит, они проели, а карточки где? А карточки остались в бушлате. Парень, который продавал, запомнил покупателя по бородке. И этот мужчина с бородкой пришел к ним. По карточкам – там адрес был написан – нашел, принес и отдал<...> 

Суровая зима 1942 года. Однако, дети. У детей должен быть праздник. Решено организовать школьные елки с 1 по 10 января. Существует официальный документ:

«Устраивать новогодние елки в помещениях, обеспеченных бомбоубежищами».

У войны не женское лицо... А в городе остались только женщины, старики и дети. Надо работать, пока есть силы: 

<...> Люсенька! Ну, как же меня возьмут? Ведь я как былинка, — на меня дунь, и я упаду! А у меня ни помады, ничего уже нет. Я у соседки прошу помаду, крашу щеки, крашу губы. Надеваю шляпу меховую и иду!<...>

Двести историй, двести судеб. Их, конечно, много больше, но после победы война «догнала» исстрадавшихся людей.

Через пятьдесят лет после окончания Великой Отечественной войны, в 1996 году, Даниил Гранин был приглашен на заседание немецкого бундестага, где главным содержанием мероприятия была тема исторического примирения русских и немцев. В течение часа писатель рассказывал притихшим депутатам о блокадниках и их чудовищных буднях. Его речь была беспощадной, ведь «немецкие войска, по сути, весьма комфортно, без особых трудов ожидали, что наступающий голод и морозы заставят город капитулировать». 

«Блокадная книга» стала гимном бессмертию тысяч ленинградцев, сохранившим свою Северную Пальмиру ценою  собственного здоровья и жизни. Они смогли не потерять в себе человеческие качества и находили силы работать, когда еду получали лишь по мизерным хлебным карточкам, «потерявший их мог считать себя убийцей всей семьи». 

Невероятными усилиями не отдали врагу город. Кому повезло – выжил, другие лежат все вместе.
Массовые захоронения блокадников находятся на Пискаревском кладбище, открытом 9 мая 1960 года. Сыше 500 тысяч мирных ленинградцев – украденные жизни, загубленные судьбы, погребенные мечты: солдаты-защитники, старики, женщины, дети... И светлым облаком над мемориалом – взывающая к потомкам память. 

«Осталась одна Таня...» (из дневника Тани Савичевой).

Их имён благородных мы здесь перечислить не сможем,
Так их много под вечной охраной гранита.
Но знай, внимающий этим камням:
Никто не забыт и ничто не забыто. 
 
Ольга Берггольц («Здесь лежат ленинградцы...»**

Примечания:

*Все цитируемые отрывки взяты из произведения «Блокадная книга»
**Стихотворение написано в 1959 году, высечено на стене Пискаревского мемориала.