А вы пробовали вино из одуванчиков?

А вы пробовали на вкус вино из одуванчиков? 
 

На календаре август. Как не встрепенуться и не вспомнить о том, что в 1957 году появилась на суд читателей повесть Рэя Брэдбери «Вино из одуванчиков». 65 лет этому чудесному произведению. Век ХХ с препятствиями и перескоками перевалил в стилистику XXI столетия. Повзрослели мечтами, развлечениями и открытиями люди, вдыхают ароматы иных авантюр и приключений, но не устарела истина: «Как отблагодарить, чем отплатить за все, что он для меня сделал? Ничем, ну ничем за это не отплатишь. Нет этому цены. Как же быть? Как? Может, надо как-то отплатить кому-нибудь другому? Передать  благодарность по кругу? Оглядеться по сторонам, найти  человека, которому нужно помочь, и сделать для него что-нибудь хорошее. Наверно, только так и можно...». 

***

Почему же в заглавие вынесено вино из одуванчиков? 
Попробуем вместе – это лейтмотив повести, песня жизни с зачином и концом? Подобно тому, как дедушка Сполдинг запечатывал золотое одуванчиковое лето в «девяносто с лишним бутылок из-под кетчупа», наверно, люди запечатывают самые щемяще-дорогие воспоминания и ощущения счастья в кладовые своей памяти.
Здесь много личного авторского, это чувствуется в каждой строчке. Здесь очень много доброты, что проявляется в отношении к каждому персонажу. Здесь очень много восторга и вкусного свежего воздуха: «Воздух,  воздух... А вот кому  воздуха? Прохладный, отрадный, как ручей течет, холодит, как лед... Купишь разок – запросишь в другой. Есть и весенний, есть и осенний, из дальних краев, с Антильских островов, ясный и синий, пахнет  дыней. Воздух,  воздух,  свежий, соленый, чистый, душистый... в бутылке с колпачком, надушен чабрецом... Всякому на долю, и всласть и вволю, сколько хочешь вдохнешь – и всего-то за грош!»

***
Странное оно, это вино из одуванчиков, как камертон одной человекодуши, чьё материальное воплощение – отражение целого мира. Читая книгу, наблюдаешь, прислонившись к тенистому клену на другой стороне улицы, течение жизни в маленьком вымышленном городке Гринтаун, штат Иллинойс, который огорожен от большого мира речкой, глубоким страшным оврагом, озером и лесом. 
Сцены сменяют одна другую, колоритные персонажи добавляют новые оттенки в повороты сюжета. Старые дамы на Зеленой машине, чуть не убившие человека; Душегуб, охотящийся на молодых девушек; восковая мадам Таро; теплые и, кажется, вечные прабабушка и бабушка братьев Дугласа и Тома...

Поначалу кажется всё хаотическим, сумбурным, восторженным. Во всем этом летне-одуванчиковом пространстве носится ватага местных мальчишек во главе с Дугласом Сполдингом, который в один томительный от угрожающего предчувствия день почувствовал, что – ЖИВОЙ, и может задавать команды окружающему миру, да что там миру – Вселенной. Дуглас золотистой ниточкой паутины связал всех воедино, в одно живое полотно, на котором детство требует свою Машину счастья от Лео Ауфмана. Но такой аппарат хорош для юных романтиков, взрослым же он причинит необратимые страдания, вызывая в душе боль несбывшихся мечтаний, ожиданий прекрасного. Здесь, в Гринтауне, не принимают мысль, что старики тоже были когда-то босоногими мальчишками и девчонками: «Вот это да! Ясно, как апельсин: старики никогда не были детьми.» Они – волшебники, люди с историей, – полковник Фрилей, старая миссис Бентли, великолепная Элен Лумис, – они Машина времени для любопытных детей, фантастика, увлекательное путешествие в прошлое.

Персонажи и быт неотвязно наводят на мысль о театральной сцене, о прекрасной постановочности книги. А описание волшебства летних дней, леса, оврага, воздуха через восприятие юными исследователями просто пьянит, полнит восторгом, как то самое вино из одуванчиков: закупоренные июнь, июль и август с тем, чтобы зимними вечерами не нарушать баланс, помнить о золоте лета и готовится к новым открытиям.

*** 
… Со смертью одного человека рушится огромный мир с его борьбой, чудесными любовями, встречами и расставаниями. Мир с изумительной природой, которая ему одному поверяла всю себя, всё бесстыдно тайное и девственно явное; которая ему одному давала в руки ароматные краски воображения и вдохновения, чтобы он, единственный, мог наполнить этот мир оранжевой Машиной счастья или пропахшей бизонами и порохом Машиной времени в образе полковника Фрилея, Элен Лумис. Да, дети и старики это разные миры, между которыми обосновался водоворот маленьких станций взросления. Над всем этим круго-крушением парит медовым духмяным солнцем одуванчик – дитя жаркого благословенного лета, доброе сырье для целительного вина из одуванчиков.  
«Следующий год будет еще больше, и дни будут ярче, и ночи длиннее и темнее, и еще люди умрут, и еще малыши родятся, а я буду в самой гуще всего этого...»

***
...Приходит лето – открываются все окна и двери, поднимается занавес. Уходит лето. Все прячутся за стенами домов. Занавес опускается: «Теперь впереди долгая осень, белая зима, прохладная зеленеющая весна, и за это время нужно обдумать минувшее лето и подвести итог. А если он <Дуглас> что-нибудь забудет – что ж, в погребе стоит вино из одуванчиков, на каждой бутылке выведено число, и в них – все дни лета, все до единого. Можно почаще спускаться в погреб и глядеть прямо на солнце, пока не заболят глаза, а тогда он их закроет и всмотрится в жгучие пятна, мимолетные шрамы от виденного, которые все еще будут плясать внутри теплых век, и станет расставлять по местам каждое отражение и каждый огонек, пока не вспомнит все, до конца...
     С этими мыслями он <Дуглас> уснул.
     И этим сном окончилось лето тысяча девятьсот двадцать восьмого года.»


Вот такое навеянное августом послевкусие. ©